— Черт, черт, черт! — мои ноги рассекали по ночному лесу, цепляя
росу на мягкой траве. Схватившись за стоящее рядом дерево, я
пытался отдышаться.
Вот уже несколько часов меня преследует сумасшедшая группа и
делают они это явно не с добрыми намерениями!
— Остановись, черт бы тебя побрал! — вдруг посреди леса
появились яркие золотые огни, и они медленно приближались ко мне. —
Мы просто поговорим!
Ага, щас! Поговорят они! После того, как я увёл у них из-под
носа ценного краба с золотым панцирем, эти ублюдки сразу же
объявили на меня охоту, неустанно преследуя вот уже несколько
часов.
Отдышавшись, я обвёл глазами место, в котором оказался и глубоко
вдохнув, бросился бежать дальше.
— Черт! — прошипел я себе под нос. — Я понимаю, что это опасное
место, где твоя личная сила стоит превыше всего, но чтобы так?!
— Если ты продолжишь бежать, то обычными побоями ты уже не
отделаешься! — голос предательски ударил в спину, но я и слушать не
хотел. — Положи на землю краба и беги куда хочешь!
Краба видишь ли они захотели! А ещё чего им? Может и самому в
придачу с ним разложиться на земле с яблоком в… Ну вы поняли…
Оттолкнувшись от небольшого муравейника, что встал на пути, я
зацепился ногой за выползшую из-под земли ветку и завалился на
живот, выставив руки вперёд.
Твою дивизию!
Едва подорвавшись, я оглянулся и заметил, что свет фонарей,
разрывающих ночной лес, был уже очень близко!
— Как же я докатился до этого?!
***
Москва. Невысокий дом под железной дорогой, что пронизывала весь
город.
Потряхивает это местечко знатно, особенно когда поезд
проскакивает по железной дороге. Каждый из проживающих здесь прибил
к полу всю мебель и приобрёл силиконовые подставки, чтобы из-за
вибрации посуда не разбилась, а мебель не разлетелась по
квартире.
На отшибе Москвы такие трёхэтажные дома — вымирающий вид. По
большей части их уже подготовили под снос или только договариваются
с жильцами о выселении. Ну, как договариваются…
Бум! Бум! Бум!
Жесткие удары по деревянной двери вмиг пробудили меня от
глубокого сна. Подорвавшись с кресла, я врезался лбом в
полуразвалившийся шифоньер и отскочил обратно.
— Что?! — озирался я по сторонам. — Какого?!
Комнатушка годов эдак девяностых с затхлым воздухом и
потрескавшимися деревянными окнами, которые я уже лет двадцать не
видел.
