Впервые открыв глаза, Руби некоторое время с глупым выражением
лица пролежала на месте, рассматривая потолок.
Не то, чтобы она не привыкла просыпаться в незнакомых местах,
теряя сознание после битвы с гримм – это, на самом деле, было для
кого–то вроде неё обычным делом.
Проблема во всём этом?
Она была не в больнице.
Не в больнице, не в доме и даже не в каком–нибудь спальнике
посреди леса – нет, она лежала на собственном плаще в тёмной и
довольно сырой пещере так, будто бы просто решила тут
отдохнуть.
И вот это было странно.
Хотя, как оказалось лишь немногим позже, на этом сюрпризы для
сереброглазой и не собирались заканчиваться – ведь стоило ей,
поднявшись с пола, попытаться оценить своё состояние, как она
пришла к неожиданному выводу: на ней не было ни единой раны от
прошедшей недавно битвы…
…Как не было и шрамов. Её собственных, полученных во время
миссий, шрамов – тех, вылечить которые уже не представлялось
возможным. В противовес этому ею были замечены другие,
куда более незначительные шрамы, не существовавшие на её коже
буквально час субъективного времени назад и, при этом, выглядящие
очень старыми.
Новая загадка заняла всё её внимание – настолько, что только
десять минут спустя она и заметила, отвлёкшись от созерцания
поверхности своих конечностей, то, что заставило её в шоке
распахнуть рот.
Её руки – как и прочие части тела – были другими.
«Ну,» — удивлённо подумала та, моргнув. — «такое со мной
определённо впервые.»
Впрочем, долго она на полу после сделанных открытий не просидела
– и, следуя своему неугомонному характеру, сдёрнув с лица ранее
незамеченную маску перешла к более пристальному осмотру своего
состояния, крутясь на месте подобно волчку.
Она определённо стала меньше – моложе, подсказывало той сознание
– почему–то была более гибкой, и… потрёпанной.
Последний факт, кстати, относился не к физическому состоянию её
тела, а, скорее, к одежде и внешнему виду – плащ весь был покрыт
кривыми заплатками и во многих местах имел проплешины, одежда
походила не на привычный ей изящный наряд охотницы а, скорее, на
облачение какой–нибудь путешественницы, что принципиально не ходит
к портному, волосы же…
Ох, волосы были отдельной темой.
Да, они всё ещё имели чёрный окрас, на кончиках мягким
градиентом переходя в красивый, алый цвет, но в остальном? В
остальном её причёска представляла собой ужас парикмахера.
