Читать Фаворит Марии Медичи - Татьяна Яшина

Мальчик был хрупкий, а замок – прочный и старый. Из светлого тесаного камня, покрытый сизой сланцевой плиткой, с бурым от времени донжоном, что смотрел угрюмыми бойницами на все четыре стороны света, замок служил семье дю Плесси уже четыреста лет.

Больше всего мальчик любил окно на самом верху донжона, выходящее на запад.

Он усаживался, прижимаясь плечом к отметине от мушкетной пули времен войны с Лигой, свешивал наружу тонкие ноги и подолгу глядел на болота.

Равнина, освещенная закатным солнцем, с озерцами рыжей торфяной воды, зарослями ольшаника и пожелтевшего тростника простиралась далеко-далеко, до Куссе и еще дальше – до Ла-Рошели на берегу океана.

Картина любому показалась бы неприглядной, но для мальчика она была родной и значит – любимой. Он знал все тропинки вокруг замка, умел держать равновесие на самой зыбкой почве. Знал, когда надо замереть, выбирая место куда шагнуть, а когда – быстро-быстро бежать, не давая болоту ни мгновения, чтобы схватить за ногу и затянуть в трясину. Знал, что самая нежная травка прикрывает самую страшную топь.

Мальчику нравилась тишина болотной жизни, которую нарушали лишь писк перепархивающих туда-сюда куличков, чавканье грязи под ногами крестьян да трескучий крик коростеля.

Нет вестников несчастья. Если бы так было всегда!

Если бы мальчик мог чувствовать себя в безопасности! Вместе с матушкой, братом, сестрами, кормилицей, бабушкой, всеми слугами и крестьянами – и теми, кто живет в замке, и в Куссе, и в далеком Гленэ…

И чтобы не горели в своих гнездах кулики и коростели. И лошади не выламывали двери подожженной конюшни.

В вышине сильный ветер, облака – розоватые снизу и перламутрово-серые сверху – спешат за садящимся в океан солнцем, но окружающий мальчика воздух почти неподвижен.

Разница между тем, что видят глаза, и тем, что ощущает тело, мучительна. Скорее бы грянула буря!

В том, что буря будет, не сомневается не только мальчик, но и все, кому он об этом говорит.

– Арман у нас как бабка старая – дождь за сотню лье чует, – говорит старый Дебурне, оглядываясь, нет ли за спиной мадам Рошешуар – за такие слова она может и огреть тяжелой палкой, такой же черной и прямой, как сама бабушка.