В густых
джунглях, где лианы переплетались с древними каменными постройками,
возвышался величественный зиккурат. Его ступенчатая структура,
украшенная замысловатыми барельефами и статуями жутких демонов,
внушала трепет и благоговение. Солнце, пробивающееся сквозь плотный
полог леса, отражалось от золотых пластин, покрывающих верхние
ярусы строения, создавая иллюзию, будто сама пирамида излучает
зловещий свет.
По
извилистой тропе, ведущей к подножию зиккурата, брел одинокий
путник. Его походка была неровной, а одежда изорвана и покрыта
пятнами крови. Но самым примечательным в его облике была маска,
некогда изысканная и богато украшенная, а теперь расколотая надвое,
едва держащаяся на лице незнакомца.
Когда он
приблизился к основанию зиккурата, из тени выступили стражи. Их
лица скрывали маски с длинными клювами, напоминающими головы хищных
птиц. Глаза, светящиеся неестественным светом, внимательно изучали
пришельца. Руки стражей сжимали копья, украшенные перьями и
драгоценными камнями.
— Кто
посмел нарушить покой священной обители? — прогремел голос одного
из стражей, эхом отразившись от каменных стен. — Ты
изгнанник?
Путник
поднял голову, и в прорези его разбитой макси блеснуло отвращение.
Мужчина знал, что расколотые маски носят лишь изгнанные, но он
таковым не был.
— Я прибыл
с важными вестями для Владыки, — хрипло произнес он. — Пропустите
меня, или гнев Владыки обрушится на ваши головы, когда выяснится,
что он не получил важные новости из-за вас!
— Ицкоталь?
Это ты? Я даже не узнал тебя. Мне говорили, что ты покинул дворец и
решил жить на слабом континенте, — бросил главный стражник, давая
знак своим людям расслабиться.
Те
переглянулись, а затем расступились, открывая путь к лестнице,
ведущей на вершину зиккурата. Путник, слегка пошатываясь, начал
подъем. Проклятая Гидра смогла нанести ему внутреннюю рану, которая
до сих пор толком не затянулась.
Каждая
ступень строения была украшена искусной резьбой, изображающей сцены
древних ритуалов. Казалось, что фигуры на барельефах оживают под
лучами заходящего солнца, следя за каждым шагом незнакомца. Воздух
становился все более густым и тяжелым по мере подъема, словно сама
атмосфера была пропитана древней силой.
Наконец,
путник достиг вершины. Перед ним распахнулись массивные двери,
инкрустированные обсидианом. Внутри зала царил полумрак, нарушаемый
лишь мерцанием факелов на стенах. В центре помещения, за низким
столом из черного дерева, восседал мужчина.
