Читать Три четверти тона - Анна Аксельрод

Вчерашнее рабочее утро легко встроилось в бесконечную осеннюю череду дней без солнца и тепла. Его разрезал телефонный звонок одного из тех самых любимых людей, которые раздаривают жизнь одним лишь звуком своего голоса. Бодрый голос Игоря Лебеденко вернул что-то очень важное в этот день:

– Анютка-Анютка! Слушай, мама Марины Ретинской хочет отдать старое пианино. Я подумал, может, ты захочешь его взять, позвони ей…

Мы с Мариной договорились на сегодня, закончив короткий диалог словами: «Это хороший дореволюционный инструмент, и никто из нас давно на нем не играет».

Маленькое электрическое пианино с наушниками, которое поселилось в коридоре квартиры на Гагаринском три года назад, было удобным и правильным. Примерно так же, как в старых квартирах Москвы иногда странным образом заводятся маленькие электрические самовары, выживая своих длиннотрубых медных пращуров из кладовок.

Когда-то в этой квартире жил его старый деревянный пращур по имени August Forster. Мой прадед подарил его моей бабушке после войны, и Forster кочевал с Бабулей и Дедом из квартиры в квартиру. Forster пережил прадеда, и на его пюпитре мне выставляли вальсы Шопена, которые в детстве не приносили ничего, кроме огорчения: Третий, Седьмой и Десятый мне никогда не давались. И однажды я опозорилась перед нашим дальним родственником Мишей Кржижановским, потому что вальсы громко не удались при семейном прослушивании.