Кавказ, середина восьмидесятых.
Я всегда чувствовал себя старше своих лет, словно старик в юном обличье. Жуткое стеснение лишало меня склонности к буйству и разгильдяйству, чем страдали мальчики моего возраста. Мои мысли казались мне мудрыми, а поступки не по-детски смелыми, и это компенсировало отсутствие беззаботного детства, общих интересов со сверстниками и сладости ранних лет.
Я с трепетом относился к родным, был правой рукой отца. После смерти матери, умершей от болезни, когда мне было десять, и вовсе взял на себя всю работу по дому. Мой старший брат женился и остался жить в городе, в котором проходил службу. Мы с отцом держали учебный класс для уроков по религии и читали молитвы в домах нашего села. Оно находилось на окраине города, откуда открывался удивительный вид на горы.
Мы часто отправлялись туда с двоюродными братьями и стариками любоваться неприкосновенной красотой этих мест. Они казались мне самым прекрасным зрелищем на этой земле, пока я не встретил Лейлу. Я чувствовал невидимую связь с чем-то большим, нежели все остальные. Край обрыва, холодный мощный ветер и ощущение полной свободы… Душевной свободы.
Грозы и дожди не прекращались день за днем. Осень была дождливой и хмурой. Прохладные порывы ветра встряхивали деревья, а ночные раскаты грома устрашали своим величием. В такие моменты я понимал, что никогда не уехал бы из родного города и условия жития не являются великой проблемой, если над твоим тесным и старым домиком такое же восхитительное грозное небо, вспышки молний и тяжелые темные тучи, через которые на свободу пробиваются золотые лучи солнца, как и над крышей соседнего роскошного дома. Также я понимал, что все можно изменить, заиметь, заработать, кроме умения видеть истинные красоты этой жизни, испытывать чистую и искреннюю любовь.
Шумно по селу прошла новость о возвращении наших соседей. Я был мальчишкой, когда они уехали в столицу. Мне помнился образ их дочери, оставившей на моей брови шрам перед отъездом. В детстве отец отправил меня к ним на праздник жертвоприношения, помочь с разделкой мяса. Когда я вышел с огорода с тазом еще теплого мяса, на моем пути встала она: злая девочка с двумя черными косами, возмущенно перекрестившая руки со словами «Ты знаешь, что убил моего барашка, выродок?» – и на последующее мое движение она достала тяжелый камень из сетки и кинула мне в лицо. Таз полетел на землю вместе со мной. Я кричал что есть силы, сжимая рукой рассекшуюся бровь. Лицо залило кровью. Спустя время двор хохотал со случившегося, а девочку довели до истерики, обманув о неизбежности выйти за меня замуж.
