На ступенях забытого храма,
В лабиринте минувших эпох,
Мы стояли, нас было так мало,
Мы стояли и ждали врагов.
Нам бежать бы, забывши о чести,
Вроде нечего больше терять,
Но сказал кто-то: «Мы еще вместе,
Им нас не взять».
Спина к спине, плечо к плечу,
Жизнь коротка – держись, приятель,
Своею кровью заплачу
За то, чтоб вы смогли остаться.
Пускай сегодня день не мой,
Пока мои друзья со мною,
Мы справимся с любой бедой,
С чертями, Богом и судьбою.
Льдинка Эрени Корали. «Баллада о дружбе»
Замок доживал свои последние минуты. Еще кипел бой на стенах, а в выбитых заклятьем архимага воротах, ощетинившихся обломками досок, словно гнилыми зубами, два стальных голема сдерживали атакующих. Еще швыряли гигантские огненные шары установленные в башнях катапульты, и единственный уцелевший дирижабль обороняющихся только что свалил очередного визави, пытающегося высадить десант на крышу главной цитадели. Все так, но обороняющиеся уже бросили в бой свои последние резервы, а штурмующие не задействовали как минимум треть накопленных сил. И, кстати, продемонстрировали далеко не все сюрпризы.
– Ваш выход, милорд…
Тот, кого назвали милордом, желчно усмехнулся. Обычно про него говорили совсем другое. И совсем другими словами, в основном неприличными. Правда, шепотом и оглядевшись, не услышит ли кто. Впрочем, его это мало волновало. Привык.
Небрежным движением сбросив с плеч богатый, отороченный соболиным мехом плащ, стоимостью в небольшую деревню, он вышел из шатра. Окинул взглядом поле боя, брезгливо поморщился – ветер доносил сюда едкий дым пожара и сопутствующую ему вонь. Ну что же, и впрямь пора. Тот, кто командовал объединенными силами чародеев, хорошо знал свое дело и момент выбрал точно.
– Тебе помочь, папа?
Он повернулся, увидел рядом сына. Вихры длинных волос упорно не хотят лежать, как нужно, чумазое, успевшее малость закоптиться в этом дыму лицо… Но глаза по-прежнему яркие, улыбающиеся. Все дети в этом возрасте мечтают о подвигах, и сын напоминал его самого много лет назад. Сорванец, конечно… Но когда еще дышать полной грудью, как не в двенадцать лет?
– Ну что же, помоги, – он ладонью взъерошил сыну волосы. – Третья позиция, фаза один. Помнишь?
– А то ж, – важно отозвался мальчишка, но за нарочитой веселостью пряталась натянутая, как струна, пружина из чего-то более твердого, нежели сталь. Характер у него в мать – та за небрежной улыбкой тоже прятала готовность идти до конца. Во всем – и в любви, и в ненависти, и в бою.
![DEVASTATOR [4]](/uploads/covers/dd/ddb4eb3caa187278419ae53b30996339503c30c0.jpg)
