Марина спешила на поезд, ей нужно было довести до конца журналистское расследование, это бы была « бомба», но в редакции её не поддержали, и пришлось ей ехать за свой счёт, да ещё и в плацкарте. Она представила вечно орущих детей, подвыпивших пассажиров, а ей нужно было работать. Когда поезд тронулся, она увидела, что у неё нет пока соседей, как же ей повезло. Застучали колёса, за окном мелькали домишки пригорода, скоро их сменил пейзаж. Она пила чай, смотрела в окно и наслаждалась покоем и уютом. Перед ней лежала стопка бумаг, которые нужно было срочно разобрать. Через несколько минут она уже забыла обо всём и увлеклась работой. Время шло к обеду, когда внезапно в дверях показался мужчина, на ломанном русском языке он спросил:
– Можно мне помолиться у вас?
– Что? – не поняла Марина, увлечённая работой.
–Помолиться.
Там много людей, а у вас свободно.
Марина машинально ответила: «Да, конечно».
И снова углубилась в работу. Но подняв глаза на вошедшего, ей как-то стало не по себе. Это был странный тип, явно с Кавказа, мусульманин. В руках держал что-то вроде подушки, одет в просторные одежды, закрыв глаза, он молился. Бледное лицо, невнятная речь… Ужас сковал Марину. Она быстро встала, схватила сумочку и выбежала в тамбур.
А если он террорист? -промелькнуло в голове у Марины и что у него под подушкой …И в ту же секунду Марину взрывной волной выбросило из вагона. Сильный удар об землю. Всё вокруг горело, вагоны сошли с рельсов, крики людей, скрип железа, всё перемешалось. Сколько лежала Марина без памяти она не знала. Но вот она открыла глаза, пошевелилась, но острая боль пронзила всё тело, и она вновь потеряла сознание. Очнулась, когда кто-то над ней наклонился, что-то спрашивал, она пыталась что-то сказать, но губы не слушались. Её подняли, положили на носилки и от боли она отключилась. Вой сирен скорых и пожарных сотрясал малый городок Железнодольск, такого в городе никогда не было, больница была переполнена. Главный врач Смирнова Надежда Васильевна нужна была всем и везде одновременно. Пострадавшим нужна психологическая помощь, а психолог на всю больницу один. В морге мать двоих детей не могла опознать своих детей, когда открывали простынь, она убегала с криками : « Нет, я не буду смотреть, это не они. Нет, нет.» Через минуту она возвращалась, и всё повторялось сначала. Пока она их не видела, у неё была ещё надежда, а эти люди хотели лишить её этого. Душераздирающий крик заставил всех окаменеть. Мать рухнула на пол, узнав своих детей. Мужчина с оторванным рукавом, обгоревшем лицом, с полоумным выражением лица бегал и хватал всех за руки: « Вы не видели мою жену? Она шатенка, красавица. На ней синее платье…». Под стеной морга , обхватив голову руками, раскачиваясь в стороны, стонал и рыдал старик: « Господи, почему он, он ведь молодой, почему не я». Толпа людей стояла у списков и каждый надеялся, что он найдёт своих в списках живых, а не мёртвых. Лиля стояла в этой толпе, и боялась смотреть список мёртвых, но Марины не оказалось не в списке живых, не в списке мёртвых.
