Читать Все наши вчера - Кристин Террилл

© 2013 by Christin Terrill

© О. Степашкина, перевод на русский язык, 2019

© ООО «Издательство АСТ», 2019

Посвящается моей маме.

И моей Марине.

Бесчисленные «завтра», «завтра», «завтра»

Крадутся мелким шагом, день за днем,

К последней букве вписанного срока;

И все «вчера» безумцам освещали

Путь к пыльной смерти.

Уильям Шекспир, «Макбет»

(перевод М. Лозинского)

Я смотрела на сливное отверстие посреди цементного пола. Это было первое, что я увидела, оказавшись запертой в камере, и с тех пор почти не отводила от него взгляда.

Сперва я просто упрямилась и так волочила ноги в выданных мне тюремных тапках, что им пришлось тащить меня по коридору за руки. Но увидев этот сток, я закричала. Он все рос и рос, пока не заслонил собою маленькую камеру из шлакоблоков. Я стала пинать державших меня мужчин, пытаясь вырваться из их железной хватки. При мысли о том, зачем в этой камере сливное отверстие, в голову лезли кошмары.

Никаких выдуманных мною ужасов не случилось – во всяком случае, пока что, – но дыра в полу по-прежнему приковывала к себе мое внимание. Мой взгляд снова и снова возвращался к ней, словно к путеводной звезде. Даже теперь, лёжа на узкой койке у стены, я смотрела на это отверстие, как будто еще чего-то не знала о нем. Пять с половиной дюймов в ширину, тридцать две дырочки и углубление размером с пятицентовую монету в центре.

– Чем занимаешься? – донесся из вентиляционного отверстия негромкий знакомый голос.

– Пеку пирог.

Он рассмеялся, и этот смех заставил меня улыбнуться. Я немного удивилась тому, что мышцы лица еще помнят это движение.

– Опять смотришь на слив?

Я промолчала.

– Эм, пожалуйста, – сказал он. – Ты так просто свихнёшься.

Но у меня на уме было кое-что другое.

Сегодня я собиралась наконец-то раскрыть все тайны этого стока.

Чуть позже я услышала приближающиеся шаги. Тут трудно было судить о времени, ведь нигде не было ни часов, ни окон, ни какого-либо движения, способного рассечь на части бесконечное течение секунд. Всё, почему я могла ориентироваться, – разговоры с парнем из соседней камеры да нарастание и утоление голода.

От звука топающих по цементу ботинок мой желудок заурчал. Этот звук был словно звонок для собаки Павлова. Наверное, настало время обеда.

Тяжелая металлическая дверь отъехала в сторону настолько, чтобы пропустить Кесслера, стражника с лицом, напоминающим о затушенном, но все еще тлеющем костре. Большинству стражников было наплевать на меня, а вот Кесслер меня действительно ненавидел. Кажется, он негодовал, что его заставили приходить ко мне, приносить еду и чистую смену простой синей одежды, в которую меня тут облачили. Это вызывало у меня улыбку. Если бы он только знал, к чему я была привычна до того, как мой мир рассыпался, словно сгнивший изнутри дом!