Я не помню, с чего всё началось.
Мертвая тишина в моей голове резко сменилась какофонией различных
звуков, и на неё накладывались резкие выкрики людей, смысл которых
я сколько не силился не мог понять. Странный язык говоривших
поблизости казался мне каким-то странным, несуществующим, но в то
же время смутно знакомым. К моему глубокому удивлению, часть слов я
все же мог разобрать: «Давление, пульс, пятнадцать миллиграмм».
Я понял, что нахожусь в больнице и
решил открыть глаза, чтобы удостоверится, что прав. Зря я похоже
это сделал, меня сразу ослепил невыносимо яркий свет. Но это был не
свет в конце тоннеля, когда проморгался, стало ясно, что я нахожусь
в операционной. Вот только что я тут делаю, хоть убей не помню.
Надо срочно разобраться, что со мной сейчас происходит и в каком я
состоянии. Руки-ноги чувствую, но двигать ими не могу, похоже
крепко привязан. Говорить мешает какая-то трубка во рту,
фиксированная к металлической рамке перед лицом, а из-за неё и
головой по сторонам не поводишь.
Мое пробуждение не прошло
незамеченным, и некая девушка в маске и очках ласково зашептала мне
что-то не сильно внятное. Единственное что я разобрал:
«успокойтесь». Ничто так не бесит, как слово «успокойтесь». Хотя,
что странно, волнения как такового и не было, скорее непонимание
происходящего. Отсутствие воспоминаний сильно напрягало. Девушка
меж тем обратилась к стоящему рядом врачу, но их диалог я понять не
смог.
Врач достаточно крупной комплекции
приблизился ко мне, и, наклонившись, стал задавать вопросы.
Разбирал я в лучшем случае одно слово из пяти и то сам не знаю как,
но общий смысл диалога был мне понятен. Его интересовало мое
состояние и что со мной произошло, но из-за трубки во рту я не мог
ответить, а только моргать глазами. Этого доктору вполне
хватило.
От меня отцепили кучу датчиков.
Трубку, что так и торчала во рту, отключили от аппарата, я начал
дышать сам, хоть поначалу это оказалось трудно. Потом куда-то
повезли. Сначала ритмичное мелькание потолочных ламп в коридоре,
потом лифт, разгорающийся рассвет за окном в холле. Наконец, наша
поездка подошла к концу, меня привезли в палату и переложили на
кровать.
Вошли два врача, переговариваясь
между собой. Одним оказался тот самый здоровяк, другого же я видел
впервые. Низенький, ростом метра полтора, не больше. На вид, судя
по количеству морщин, все восемьдесят. Но стоило мне встретится с
ним взглядом, и моя уверенность в его возрасте пропала. В глазах
читался не только живой ум, но и бурная энергия молодости.
