«Хорошо, что 91-й год закончился,
плохо, что 92-й начался» — заголовок в газете «Коммерсантъ» вполне
соответствовал действительности. Советская власть закончилась в
августе 91-го года, однако райской жизни почему-то не наступило.
Многие бывшие советские люди этому обстоятельству были несказанно
удивлены.
Самым тяжелым, пожалуй, был конец
91-го. Было официально объявлено, что в январе 92-го цены на все
товары и услуги (не считая некоторых стратегически важных)
отправляются в свободное плавание. Это при том, что «несвободные»
цены вполне свободно росли на 30-50% в месяц. А в коммерческой
торговле и того выше.
Естественно, народ, узнав о грядущих
с нового года ужасах, бросился скупать вообще все, что можно было
купить за деньги, что еще больше усугубило дефицит. При этом,
госторговля, в ожидании свободных цен, старалась максимально
придерживать товар.
Январь наступил, а с ним и повышение
цен на все. Обалдевший народ толпился в магазинах, разглядывая
новые ценники. Кто-то ужасался, кто-то не верил своим глазам, а
кто-то смотрел на перемены с оптимизмом — уж двести грамм копченой
колбаски я теперь куплю! Хлеб, который, как известно, всему голова,
подорожал до двух рублей, мясо до шестидесяти, сахар до пятнадцати,
яйца до десяти рублей за десяток. На рынке цены были еще выше, но и
товар получше. Средняя зарплата бывшего советского человека не
превышала полутора тысяч рублей. Двадцать пять американских
долларов, если брать государственный курс. На них можно было купить
примерно двадцать пять бутылок водки, что многие и делали. Зато
безо всяких талонов. Впрочем, с курсом доллара не все так просто.
Этих курсов, как обычно, несколько. Есть государственный курс, по
которому родное государство покупает доллар у экспортера. Он в
районе пятидесяти рублей за вечнозеленый. Но есть и биржевые курсы,
курсы валютных аукционов, региональные курсы и курс черного рынка…
Последний равняется примерно ста сорока рублям за доллар. В три
раза выше государственного. И если пересчитать зарплату простого
рабочего, то по курсу наличного черного рынка она будет в районе
десятки «гринов». Не густо, скажем прямо.
Водочный завод процветал.
Государственная монополия на торговлю водкой сохранялась, но теперь
она стала почти неощутимой. Госплана и Госснаба не существует,
«контролирующие органы» — слабые и продажные, можно делать все, что
угодно. Две трети произведенного товара прямо со склада водочного
завода отправлялось на склад, который контролировался группировкой
Матвея, а уже оттуда водка расходилась по всей области и даже в
соседние регионы. Причем, расплачивались покупатели не только
деньгами, но и самым разнообразным товаром — от строительных
материалов до импортной электроники, кто чем был богат. К слову,
импортная электроника перестала быть интересной темой для бизнеса.
Сто шестьдесят тысяч рублей за японский широкоэкранный «Панасоник»
— это цена, которая переводит товар в разряд малоликвидного.
