Новейшие события доказали, что сила
государств не в одной численности войск, но преимущественно в
нравственных и умственных его качествах, достигающих высшего
развития тогда, когда дело защиты отечества становится общим делом
народа, когда все, без различия званий и состояний, соединяются на
это дело.
(Обращение божею милостью Александра
Второго, Императора и Самодержца Всероссийского, Царя Польского,
Великого Князя Финляндского, и прочая, и прочая, и прочая)
Двадцать Пятое Мая по старому стилю (Шестое Июня) Тысяча
Восемьсот Шестьдесят Седьмой год по Скалигеру. Париж, Булонский
Лес.
Грохот пистолетного выстрела юный
князь Александр не мог спутать ни с чем. Обрызгавшая открытую
повозку кровь лишь подтвердила мысль о покушении.
"Но в кого из четверых попутчиков
стреляли? И кого ранили или убили?" — мысли роем пронеслись в
голове уже после инцидента, когда его сшиб со скамьи, придавив к
полу, солдат буквально одновременно с выстрелом.
— Какого чёрта?! — только и успел
взвизгнуть Александр, уставившись на навалившегося на него
мужика.
— Ваше Императорское Высочество, не
извольте гневаться! — сбивший княжича мужлан, уже помогал ему
подняться. — На Вас было совершено покушение, я всего лишь спас
Вас.
— Олежа, а ты ничего не попутал? —
сидящий напротив Император Александр Второй лишь хладнокровно вздел
бровью, не выказав волнения от произошедшего. — С чего ты решил,
что покушались на моих сыновей, а не на нас с Императором? — и
Александр Второй указал на сидящего рядом с ним Императора
Наполеона Третьего, выпучившего глаза и в испуге прижавшегося к
своему попутчику.
Цесаревич Николай истерически
хохотнул:
— Представляете, папа́, оказывается,
некоторые считают, что из нас всех Бульдожка самый важный!
— Никса! — также по прозвищу
обращается к брату возмущённо Александр-младший, — не передёргивай!
Никто так не говорил!
— Извините, Ваше Императорское
Величество! — солдат, не обращая внимания на пикировку сыновей
Императора, уже и сам отряхнулся, и молодого князя привёл одним
движением в порядок. — Угроза была не обоим Вашим сыновьям!
Цесаревичу Николаю Александровичу ничего не угрожало. Угроза жизни
была только княжичу Александру Александровичу.
Не понимающий о чём говорят русские,
французский Император, не замечая других, произнёс, обращаясь лишь
к Императору Александру Второму:
