Москва, Лубянка.
Ждать приема у настолько высокопоставленного начальника, к
удивлению Третьякова, пришлось совсем недолго. Помощник Дорохов
предложил ему попить чаю, но полковник отказался. И принял Вавилов
его очень хорошо, сразу же пресек попытку докладывать в официальном
стиле, велев присаживаться и предложив именовать друг друга по
имени-отчеству, что немало воодушевило Третьякова.
– Как вам на новом месте, Олег Иванович? – спросил его Вавилов,
– вошли в курс дела?
– Вошел, Николай Алексеевич, – сказал Третьяков, – сейчас
разгребаю недоработки, что остались, к сожалению, от
предшественника. По одной из них к вам и пришел.
– Недоработки? – удивился зампредседателя.
– Да, по тому делу, где вы лично назначили прослушку. За столько
месяцев полковник Воронин так и не выявил очевидные факты по этому
Павлу Ивлеву… И я так понимаю, и вам не доложил, и мер не
принял.
– Очевидные факты по Павлу Ивлеву? – снова удивился Вавилов. – А
вы майора Румянцева, который его курирует, расспрашивали по этому
фигуранту?
– У меня не сложилось впечатление о майоре Румянцеве, как об
очень толковом офицере. – прямо ответил Третьяков то, что думал. –
Боюсь, он не очень компетентен. Просил бы перевести на его место
моего бывшего помощника из Саратова.
– А тот, значит, компетентен?
– Несомненно. Я его много лет знаю и уверен, что он справится с
обязанностями майора Румянцева лучше.
– Понятно… – ответил генерал, – Так и что вы хотите мне сообщить
о Павле Ивлеве?
Обрадованный такому интересу Третьяков тут же раскрыл досье и
начал:
– В сущности, Павел Ивлев глубоко чуждый нам человек. Склонен к
буржуазной роскоши, детей, по сути, воспитывают нанятые няньки, а
сам он поставил на поток зарабатывание денег, как высший интерес в
жизни…
***
Генерал Вавилов смотрел на полковника, прибывшего к нему с
докладом, и не мог понять – как его посмели так жестоко обмануть?
Его Саратовский однокашник обещал ему прислать знающего, опытного
офицера на освободившуюся должность Воронина. А перед ним сидит
дурак. Причем опасный дурак. Вместо того, чтобы просто спросить у
Румянцева, кто такой Ивлев, и чем он интересен зампредседателю, тот
начал из него чуть ли не диссидента лепить… Это что же он в
Саратове творил, и чем так отличился, что в полковники там вышел?
Ну, Мишка, я тебе такой подставы никогда не забуду… Все мои долги
списаны, и на день рождения я к тебе больше никогда не приеду, не
проси… Вот так, значит, прислал мне то, что самому не нужно было?
Избавился от идиота? Или и в самом деле искренне считает его
полезным кадром… И свою карьеру строил вот так, натравливая этого
Третьякова на обычных советских граждан, чтобы он им антисоветчину
клеил?
