1. Пролог
Двадцать три года назад, меня, младенца нескольких дней отроду, нашли в заброшенном хлеву на окраине городка Старые Кривки.
Нашла Клотильда, шлюха из местного веселого дома «Шаловливые рыбки». Случилось, что девица загуляла с клиентом и, поддавшись на его уговоры, сбежала от папы Вирса, хозяина вертепа. Да только не судьба. Ее поймали.
Клиент исчез, не оставив о себе памяти, а девица Клотильда с найденышем, вернулась назад в большой двухэтажный дом на тихой улице, прячущемся в глубине сада.
Заведение было доходным и весьма популярным. Предприимчивый папа Вирс сумел завлечь богатую клиентуру не только из числа местных торговцев-богатеев, но и аристократов из Меллинга, столицы провинции, до которой сорок минут езды по Королевскому тракту.
Папа Вирс предусмотрел всё для удобства посетителей: запасные пути выхода, отдельные коридоры, укромные апартаменты, чтобы самый придирчивый клиент остался доволен и без сожалений положил в его карман полновесную золотую монету.
Как жила в этом месте я? Просто и понятно. Хочешь выжить – работай. С семи лет – штопка одежды, мытье полов, уборка комнат.
Я любила Клотильду, которая со временем рассказала всю правду обо мне. Она была честна и прямолинейна. Говорила, что пожалела меня, найдя в хлеву, рядом с собакой, скулящей и облизывающей меня.
Клотильда была веселой и беззаботной, жила, не думая о том, что случится завтра. Но, странное дело, все же додумалась отдать меня в городскую школу для бедных, где я проучилась пять лет. Причем, на отлично, и наш учитель всегда ставил меня в пример, на что дети из класса хором смеялись, обзывая маленькой шлюхой.
А потом, после уроков, за каждое доброе слово, сказанное учителем я получала зуботычины от детей. За то, что лучшая в учебе, за то, что живу в борделе, за то, что будущее мое уже понятно и не вызывает ни для кого сомнений.
Что они имели в виду, я поняла только тогда, когда подросла.
Я хорошо запомнила свой десятый день рождения. Клотильда купила мне новое красивое платье, а девицы подарили туфли из хорошей, мягкой кожи. Потом мы с моей названой матерью сидели у себя в комнате и разговаривали.
И вдруг она вскочила, открыла старый саквояж, где у нее хранились какие-то ненужные, милые вещицы, и вытащила сверток.
- Возьми, это твое.
Я осторожно развернула тряпицу и увидела детскую распашонку, тонкое детское одеяло и пеленку.
