— Газу, газу, газу!!! Да твою ж! — кто там за рулем? Баба или
пенсюк?
Марк Ленский резко вывернул руль, нажал на газ и, жестко
подрезав, наконец-то обогнал темно-синий седан, ехавший перед ним
со скоростью 80 км/ч. Попутно он глянул на водителя седана. «Комбо!
Баба-пенсюк!». Под возмущенное бибиканье седана черная малышка
Марка умчалась вдаль, как пуля из винтовки.
Перекресток, желтый – г..но вопрос, успею!
Марк опять выжал газ и выехал на перекресток. Но в этот раз ему
не повезло. Водитель газели, выехавший в тот момент на перекресток,
тоже хотел успеть.
В этот миг время как будто замедлилось, и мир вокруг стал
размытым, как в плохом фильме. Последнее что помнил Марк – жуткий
скрежет металла, словно два гигантских монстра столкнулись в
неистовом танце, и довольно жесткий удар подушкой безопасности в
нос, а потом и по бокам.
Вокруг все закружилось, как в водовороте, и в горле ощутимо
стало солоно от крови. Он почувствовал, как его тело, словно
сдулось, как шарик, потеряло контроль над всеми мышцами, а сознание
начало рассеиваться, перед глазами заплясали веселые разноцветные
мушки. В ушах зазвенело, и мир вокруг погрузился в хаос, где звуки
сирен и крики людей сливались в одну неразборчивую симфонию…
Марк медленно приходил в себя, словно выплывая из глубокого сна,
но вместо привычной ясности его охватило тяжелое чувство
тревоги.
Он открыл глаза, но мир вокруг него стал мутным, как будто он
смотрел сквозь грязное стекло. Писк приборов, стоящих рядом, ржавым
сверлом медленно и неотвратимо ввинчивался в мозг, вызывая приступ
головной боли и почему-то тошноту.
Слабость сковывала его тело, и каждое движение давалось с
трудом. Он попытался поднять руку, но она не слушалась его, как
будто стала чужой. Словно он превратился в тряпичную куклу с криво
пришитыми руками и ногами. Тошнота накатывала волнами, и он с
трудом сдерживал рвоту, чувствуя, как горло сжимается от неприятных
спазмов.
Он вспомнил о том, что вроде бы ехал в машине и должен, должен
был куда-то успеть! Но вот куда? Он не помнил…
Мысли в голове путались мучительным клубком каких-то несвязных
кусков воспоминаний, и он мучительно долго соображал, кто же он
такой? Как его зовут? Откуда-то из глубины подсознания выплыло:
МРАК.
«Что за дурацкое имя?», — подумал он. – «Не может у меня быть
такого имени!». Подсознание услужливо подкинуло еще вариант:
МАРК.
