Читать Ёрт бы побрал этого Гвидония - Игорь Самойлов

© Игорь Самойлов, 2019

© Интернациональный Союз писателей, 2019

Я неоднократно озвучивал мысль, что поле фантастики вытоптано до асфальтовой твердости и отыскать на нем нетронутую предшественниками тему невозможно уже лет тридцать. Правоту этого утверждения пока никому опровергнуть не удалось. Авторам остается выбирать наименее затертые клише – всем, без скидок на регалии и авторитет. Причем малоизвестным авторам приходится существенно труднее, потому что их ошибки и слабости никто не рискнет назвать своеобразием стиля или разрывом шаблонов.

Тем не менее и в сегодняшних реалиях писать фантастику – дело небезнадежное. Включая и такое, казалось бы, гиперформализованное направление, как фэнтези.

Узнав, что мне придется писать предисловие к фэнтези-роману, я глубоко вздохнул и морально приготовился к мечам, колдовству, эльфам и Кольцам Всевластья (Копьям Судьбы, Хрустальным Шарам Силы и прочим Артефактам Абсолютного Превосходства).

Начав чтение, я быстро вспомнил, что фэнтези многолико, а также начал подозревать, что готовился я напрасно. Нет, колдовство, эльфы и артефакты присутствуют в товарных количествах, закон жанра все-таки. А вот мечей подозрительно мало. Да и вообще – в плане предтеч романа Саймойлова следует рассматривать вовсе не классические тексты Толкина, Муркока или Говарда, а тот странный пласт нуарно-фантасмагорического фэнтези, которое лучше всего олицетворяет серия о детективе Гаррете Глена Кука. Разумеется, Кук не единственный автор, которого я вспомнил, пытаясь классифицировать роман Самойлова. Тут поле для сравнения достаточно широко, поскольку моментально приходят на ум и «Дочь железного дракона» Майкла Суэнвика, и «Дело о свалке токсичных заклинаний» Гарри Тартлдава, и даже таких зубров жанра, как Терри Пратчетт или Роберт Асприн, в нужном контексте вспомнить вполне уместно.

В общем, роман Самойлова смело можно записывать в неклассическое фэнтези, что само по себе уже говорит о нежелании автора ходить наиболее удобными (читай – самыми натоптанными) тропами. Однако наряду с эльфами-гоблинами в тексте мелькают прекрасно знакомые русскому читателю Баба Яга, Кащей Бессмертный, Соловей-разбойник. Да и болтливый конь сразу воскрешает в памяти популярные мультики. Наверное, следовало бы рассматривать этот факт как легкий реверанс в сторону славянского фэнтези, если бы подобного посконного антуража в тексте встречалось больше и если бы герои русского фольклора впрямую не работали на сюжет.