Говорят, перед смертью вся жизнь проносится перед глазами. Чушь.
Я умирал трижды — на залитых кровью песках Ирака, в удушающих
джунглях Камбоджи, в ледяных пещерах Тибета. И каждый раз видел
лишь абсолютное ничто. Не пугающее и не манящее — иное. Бытие и
небытие в одном состоянии.
Но сейчас, посреди горящего чёрным пламенем храма Пяти Стихий,
почему-то вспоминаю их всех. Учителя Ли, научившего меня
чувствовать потоки ци, когда мне было пятнадцать. Слепого мастера
Танаку, чьи удары были быстрее молнии. Монаха Тензина, показавшего,
что сила и разрушение — не всегда одно и то же.
Все они давно мертвы.
А вот семнадцать элитных оперативников, только-только остывали
на руинах храма. Мои ученики когда-то. Лучшие из лучших. Джейк,
который так и не научился правильно ставить блок слева. Сара, чей
удар ногой с разворота был настоящим произведением искусства.
Маркус, способный часами медитировать под водопадом. Я дорожил ими.
И убить их было больнее любой раны.
— Выходи, Майк! — мой голос эхом разнёсся по уцелевшему залу,
отражаясь от почерневших колонн. — Хватит прятаться за спинами
детей! Ты мог прийти и один, а не тащить их всех!
— Они сами вызвались, — из тьмы вышел высокий старик в белом
кимоно. Его оголённая правая рука, покрытая письменами,
пульсировала золотой энергией. — И не жаль их было убивать,
Александр? Они боготворили тебя. До самого конца верили, что ты
просто заблудился. Что великий Александр Русин одумается и
вернётся. Но ты был бы не ты, если бы не добрался до сути
совершенства, так ведь? Облик фантазма. Я чувствую в тебе всю его
мощь... А ещё твоё тело... Ты молод, как и сорок лет назад...
Я смотрел на пожилого человека, которого долгие годы называл
братом, и видел теперь лишь тень. Тень того весёлого парня, что
когда-то вытащил меня из-под обстрела в Кандагаре. Тень идеалиста,
с которым мы поклялись использовать древние знания во благо. С кем
делил последнюю флягу воды в пустыне.
— Что с Евой? — спросил я, хотя уже знал ответ.
Наш медик, наша совесть, она единственная сразу поняла, во что
превращается "Чёрная Хризантема".
Майк поморщился.
— Она сделала свой выбор.
По спине пробежал неприятный холодок. Ева была лучшей из нас.
Она могла исцелять прикосновением, забирая чужую боль. Когда мы
нашли первые записи о ритуалах, именно она предупреждала о
цене.
