Пепел. Он падает с неба медленно, тяжелыми, грязными
хлопьями. Не как чистый, зимний снег, а как сажа из пасти самого
ада. Он кружит в раскаленном воздухе, лениво опускаясь на крыши, на
землю, на… тела. Гвардейцы почти полностью сожгли село. Пепел – это
саван, который накрывает все, что еще не сгорело в пожаре.
Пепла невыносимо много. Он лезет в глаза, забивает ноздри,
скрипит на зубах горькой пылью. Дышать становится трудно, словно
легкие тоже наполнены этой мерзостью. Глаза жжет так, что хочется
закричать и тереть их кулаками до красноты. Но я не могу. Не могу
пошевелить ни рукой, ни ногой. Чертова Нора! Зачем она так со
мной?
– Да плевать на деревню! За ней! Все за ней! Баба-некромант,
надо же! Кто бы мог подумать...Ты гляди, как сильна! Это… это как в
пророчестве! Вот он –самый сильный некромант за последнюю тысячу
лет. Баба... Охренеть. Джейн, Роби, за мной! Бросайте крестьян! Мы
нашли ее!
Крики и топот лошадей удаляются в сторону леса. Я слышу их,
лежа здесь, в проклятом сарае, в проклятом амбарном ящике. Она
сделала это. Нора. Заманила меня сюда, а потом использовала нашу
кровную связь, нашу с ней нить, чтобы сковать меня
заклятием.
Неподвижный. Беспомощный. Опутанный магической сетью. Все
ради того, чтобы я был в безопасности, сказала она. В безопасности
от них. От императорских Псов.
Гвардейцы появились в селе глубокой ночью, когда все спали.
Сами они найти наше убежище не могли. Их кто-то навел. Я вскочил с
лежанки, собираясь ринуться в бой, но моя сестра оказалась готова к
такому повороту событий. Она заранее все просчитала.
Отряд был большим. Не менее двадцати человек. И все, как
один – боевые маги. Все – Псы. Элитные Гончие, которые ищут
некромантов. Всяких, любых. Даже тех, кого Серая Госпожа наделила
лишь скромной возможностью упокаивать мертвых.
– Ты слишком важен, Леонид. Твоя жизнь – самое ценное, что
только есть. Так будет правильно. Прости. – Заявила Нора, когда я
понял, что не могу пошевелиться, не могу произнести ни
слова.
А теперь по моим щекам текут злые горячие слезы, смешиваясь
с пеплом и грязью. Не от едкого дыма, что все сильнее щиплет глаза,
а от собственного бессилия. Унизительно. Черт возьми, как же это
унизительно! Родная сестра так поступила со мной. Для моего
блага.
Я повторяю это в сотый раз, но легче не становится.
