Ослепительная улыбка. Выглаженная форма. Сияющие глаза. Ты настроен решительно. Ты хочешь защищать Родину. Меня. Сына. Зачесанные каштановые волосы. Заправленные в армейские ботинки штаны. Гордо вздернутый подбородок.
Майкл смотрит на тебя с восхищением. Еще бы: в такие времена каждый ребенок мечтает отправиться на фронт, отстаивать честь страны. Он видит в тебе героя. Спасителя. Бога. Его уши еще не слышали выстрелы. Глаза не видели окровавленные тела. Руки не касались оружия. Неведение приводит его в восторг.
Завтра ваш корабль отправится в сторону боевых действий. Судно, наполненное крепкими здоровыми солдатами, которых трясет от страха и предвкушения. Половина из вас еще не знают, что больше никогда не увидят родных. Не возьмут на руки детей. Не поцелуют жен. Не обнимут родителей. И ты будешь одним из них.
Слова о том, что все будет хорошо, никогда и никого не успокаивали, так почему должны подействовать на меня? Почему ты сам в это веришь? Что вселяет в тебя такую твердую уверенность в своей безопасности? Ты не понимаешь, что идешь навстречу смерти. Ты самонадеянный самоубийца. Отчаявшееся оружие. Пушечное мясо.
Я бы столько могла сейчас сказать, столько сделать, но вместо этого просто смотрю в прекрасные карие глаза, не понимая, правда это или сон. Ты говоришь, что пора идти. Поезд живых трупов отправляется в свое последнее путешествие. Помолитесь о том, что ваши тела хотя бы найдут. Конечная станция – пустота.
Умирая в теплой постели, сжимая руку сына, последним, что я увижу, будешь ты. Твоя ослепительная улыбка. Твои сияющие глаза. Ты, так и не вернувшийся домой.
Тик-так. Тик-так. Слышишь, как уходит твоя жизнь?
– Да ладно тебе, брат, это глупо! – парень в зеленой куртке какого-то футбольного клуба разводит руками и непонимающе смотрит на меня. Кажется, его зовут Джек, но я не уверен. В этой компании все дают друг другу тупые клички. Называют себя буквами греческого алфавита.
– Глупо? Это ужасно! – а она вроде Морган. Или это фамилия? А, неважно. Все называют ее Дельтой, символом женской производящей силы. А ведь ей в пятнадцать лет поставили удручающий диагноз – бесплодие. Какая ирония судьбы.
– Нет, серьезно. Завязывай с этим бредом. Пошли, лучше в баре пива выпьем, – говорит парень с длинными волосами. Его имя я уже и подавно забыл, помню только прозвище. Его глупое греческое прозвище Бета, от которого выворачивает наизнанку. От которого начинает гудеть голова и хочется побыстрее спустить курок пистолета, удобно устроившегося у меня во рту.
