1. Пролог
– Ты – единственная осечка в моей жизни! – с презрением выплевывает мне в лицо Тесак. – Точно, Осечка Стечкина! Так и буду тебя называть, Витюха.
Я чувствую, как стремительно пунцовеет мое лицо от ярости и желания отправить товарища Гробникова прямиком в гроб. Лично бы забила каждый гвоздик в деревянную крышку.
– Думаешь, меня заводит соседство подобного примата с интеллектом взрослого кальмара?! – не менее ядовито бросаю, наступая на озверевшего вояку. – Меня обманули гораздо сильнее, чем тебя. Потому что мне обещали: а – защитника, готового грудью заслонять от всех угроз; б – умного, веселого собеседника; и в – рукастого мужчину в дом, в конце концов. А ты, если и умеешь что-то руками делать, то только обратно-поступательные движения!
Выдыхаю. Вот это меня бомбануло! Обычно я сдержанная, культурная женщина, не привыкшая за свой век кого-либо унижать или оскорблять. Но ЭТОТ! Да я таких хамов ни в миру, ни за период профессиональной деятельности ни разу не встречала!
Задумавшись, пропускаю момент, когда этот огромный мутант оказывается слишком близко. Его глаза горят яростью, не суля мне ничего хорошего. Трусливо делаю шаг назад, но он снова приближается. Ну не станет же этот неандерталец бить женщину, в конце концов!
Еще шаг, и еще, пока моя задница не упирается в чертов комод. И зачем, спрашивается, мне сдался этот деревянный ящик в коридоре?!
– Так бы и сказала сразу, что тебе мужик нужен, а не компостировала в пустую мозги, – сквозь зубы цедит Тесак и резким движением усаживает меня задом на деревянную поверхность.
Упираюсь ладонями в твердую, словно камень, грудь, только это не мешает мужчине вклиниться между моих ног, из-за чего моя и без того не слишком длинная юбка задирается практически до самых бедер.
– Хочешь узнать, что я могу руками?! – утробно рычит мужчина. – Сейчас покажу!
Его лапища тяжелая, сильная, опускается на мою оголившуюся кожу ноги и медленно скользит вверх.
– Не… не надо, – срывающимся голосом продолжаю пытаться отпихнуть от себя этого типа. Но куда уж там! – Пожалуйста, – чуть не хнычу.
– Пожалуйста?! – рокочет Тесак. – То есть ты, стерва крашеная, когда ляпала языком, была наивно уверена, что я не найду твоему грязному ротику другое применение?!
Меня никогда не заводила грубость. Ни один из трех моих мужчин никогда не проявлял агрессии в мою сторону, и папа у меня мягкий, спокойный человек. Но сила, которой пахнет Гробников, забивая этим ароматом мои легкие, будоражит. Потому что я уверена, – нет, я знаю, что он не причинит мне зла. И контракт здесь ни при чем.
