1. 1
Егор
— Ну как тебе?
Мы с дядей стоим плечом к плечу у наглухо затонированного панорамного окна, открывающего вид на первый этаж ночного клуба.
В кабинете VIP-зоны такая звукоизоляция, что все происходящее внизу кажется каким-то сюром. Здесь музыки не слышно. Лишь небольшая вибрация, которую создают низкие частоты басов, не дают раствориться в ощущении, что это не массовый гипноз. Люди просто танцуют в субботний вечер.
— Как тебе, говорю? — нетерпеливо повторяет Димас.
— Ну как… Все как ты любишь: дорого – богато, — толкаю не без иронии.
— А-а-а, Егорка, рофлишь дядьку, да? — дядя пихает меня локтем в бок.
— Нет, правда, все круто. Просто я не любитель такого отдыха.
— Да, Егор Саныч, ты у нас, как батя твой, великий аскет. Мир обречен, и все такое, м? — размеренно и вкрадчиво спрашивает Димас. Я не ведусь на его философскую провокацию. — А я вот думаю, что мир спасет красота.
— “Идиот”, — бормочу я, покачиваясь на пятках.
— Я идиот? — дядя сразу теряет весь свой запал важности.
Угораю над его реакцией.
— Достоевский. Это его цитата.
— Не-не-не, здесь, — он обводит жестом кабинет, — это моя цитата. Гляди, какие…
Димас машет рукой извивающимся на подиумах полуголым девушкам, которые танцуют над толпой. Конечно же ни одна из них не может его видеть. Так он наслаждается своим положением.
Дела у него и правда идут неплохо.
Я подписан на несколько местных пабликов и в курсе, что его “Родригес” раскручивают в соцсетях и областных СМИ уже не первый месяц.
Помню, дядь Дима раньше все о своем фитнес-клубе грезил. Я вот тоже когда-то мечтал о карьере спортсмена. Квантовый скачок, и где мы оба? Недаром говорят, что с возрастом мечты меняются. Теперь я за адекватные планы. Мне нравится мое занятие и то, что у оно приносит доход. Дима вот тоже нашел, куда направить свою энергию. И я не вправе его осуждать.
Так странно…
В детстве дядя Дима мне казался огромным и сильным. А теперь я выше него на несколько сантиметров, хотя и не такой мощный. В свои тридцать шесть дядя традиционно начинает утро с пробежки и тренажерного зала, о чем не забывает осведомлять своих подписчиков.
Они с моим отцом единокровные братья и при разнице в двадцать лет не очень близки. Однако даже после смерти своего отца стараются поддерживать отношения.
Осенью мне стукнет двадцать четыре. И если с дядей возрастной барьер почти нивелировался за последние годы, с отцом все иначе. Рядом с ним я по-прежнему чувствую себя пацаном.
