1. Пролог
– Дражайшая моя дочь, – со всей солидностью, на какую был способен, сказал отец.
Начало настораживало. Сразу захотелось сказать что-то вроде: «Нет, это не я! Спросите у первого министра, может, он видел». Впрочем, какой смысл? В детстве не помогало, не поможет и сейчас. Оставалось лишь молча слушать.
– Дражайшая дочь, – повторил отец, глубокомысленно хмурясь. То ли не укладывалась в его голове такая простая мысль, что я его дочь, то ли не мог вспомнить, что там дальше по тексту. – Я долго думал и пришел к выводу, что упустил одну немаловажную деталь.
Интересно, какую же? Забыл о моем существовании и очень удивился, случайно меня встретив? Видите ли, мой родитель, король Рональд, гораздо больше внимания уделяет своим лошадям и охотничьим собакам, чем воспитанию единственного отпрыска. Что вообще мог упустить из виду король? На то он и король, великий самодержец и прочее, и прочее, чтобы про него нельзя было сказать, что он где-то там оказался не идеален.
Отец почесал голову под париком, поправил корону – официальный тон всегда давался ему нелегко – и продолжил:
– В общем, ты уже совсем взрослая, так что пришла пора выдавать тебя замуж, – он радостно улыбнулся, словно сделал мне неслыханный подарок.
Ах вот, зачем он вызвал меня к себе так внезапно! Надо было притвориться мертвой.
– Отец, но мне ведь всего пятнадцать, – пролепетала я растерянно и захлопала завитыми ресницами.
Его величество слегка смутился и повернулся к первому министру.
– Ей что, действительно, пятнадцать? – спросил король.
– Никак нет, ваше величество, – тут же сдал меня министр. Вот предатель. Ничего, у меня память хорошая. Мы с вами еще сочтемся, господин министр. – Этой весной ее высочеству исполнилось восемнадцать.
Понятно. Не сработало. Если бы не первый министр, точно бы все получилось. Отец не помнит ни сколько мне лет, ни когда я родилась.
– Вы еще подарили ее высочеству борзую, – легкие нотки неодобрения прозвучали в голосе первого министра. Бедолага всегда не одобрял чрезмерное увлечение монарха охотой.
– Да-да, припоминаю, – отмахнулся отец. Не сомневаюсь, что борзую он действительно помнил хорошо. А вот день рождения вряд ли. – Итак, дочь моя, раз уж тебе действительно восемнадцать, надо выдавать тебя замуж. Время пришло.
– Отец, позвольте вас заверить, я вполне могу сходить замуж и позже. Скажем, через год. Или два. А лучше через три. Возможно, нам стоит вернуться к этому разговору через некоторое время?
