Maxime Chattam
La Patience du Diable
© Maxime Chattam, 2014
© Editions Albin Michel, 2014
© Павловская О., перевод, 2019
© ООО «Издательство АСТ», 2019
* * *
Всем тем, кто помог мне обрести форму и содержание. Моим родителям, моей семье, моим учителям, друзьям и супруге.
Вы камни, из которых сложен мой дом, и когда снаружи гуляют буйные ветра, благодаря вам я крепко сплю каждую ночь.
Они здесь, вокруг нас, совсем близко, обустроились во мраке и тишине. Они незримы, и навести нас на след могут лишь отголоски существования чудовищ – их преступления.
Джошуа Бролин[1]
Самая изысканная уловка дьявола – убедить вас, что его не существует!
Шарль Бодлер[2]
Если вы хотите прочитать этот роман, погрузившись в ту же атмосферу, в какой я его писал, советую во время чтения отрешиться от внешнего мира с помощью саундтреков:
• Йохана Йоханнссона к «Пленницам» (Prisoners);
• Марка Штрайтенфельда к «Прометею» (Prometheus);
• Марка Штрайтенфельда к «Схватке» (The Grey);
• Говарда Шора к «Молчанию ягнят» (The Silence of the Lambs);
• Дэниела Пембертона к «Экстрасенсу» (The Awakening).
Зверски не хватало драйва, и Силаса это напрягало. Он давным-давно придумал себе, как все будет, и с нетерпением ждал этого дня, вот этого самого момента, подпрыгивая на месте, как ребенок в канун Рождества. И что же теперь? Жалкий намек на радость. Зато Пьер был счастлив – его глаза сияли, с лица не сходила идиотская ухмылка, с тех пор как они вдвоем добрались до вокзала Монпарнас. При том, что с самого начала именно он, Силас, проявлял самый жаркий энтузиазм, именно он почти не колебался, принимая решение, – а сейчас Пьер буквально раздувался от гордости.
Силас остановился под информационным табло, вдохнул аромат горячей выпечки из буфета. Нужное название поезда долго искать не пришлось – оно уже было там, горело большими буквами, а сияющая надпись места назначения, Андай[3]? обещала долгие и безмятежные каникулы, заслуженный отдых. Вечный покой.
«Не совсем каникулы, конечно, – мысленно поправился Силас, – но что-то типа того».
Номер платформы тоже появился; Силас ткнул Пьера кулаком и указал на табло. Пьер, сосредоточенно наблюдавший за толпой, которая безудержно заполняла зал ожидания, вздрогнул.
– Пошли, поезд прибыл.
Оба подростка закинули на плечи тяжелые сумки и погрузились в бурный поток национального трудового ресурса на пике ежедневной миграции. Проходя мимо киоска с сэндвичами, Пьер задержался купить апельсиновый сок, предварительно стрельнув деньги у товарища, и жадно осушил его в несколько глотков. Силас предпочел воду «Эвиан». Допив, бросил пустую бутылку на пол. Она откатилась на несколько сантиметров и угодила в жернова утренней суматохи: Силас смотрел, как бутылка от удара идеально начищенного «вестона» отлетела под подошву плотницкого башмака, захрустела горлышком, сминаясь под его весом, и отправилась дальше в раскочегаренную дробилку. Отскочила от пятки мехового «угга» – вообще-то было начало мая, но присутствие «уггов» никого, кроме Силаса, не удивило, – и исчезла в недрах шагающего тысяченогого механизма. Вся эта махина неумолимо перла вперед, завораживая ритмом и динамикой. Никто бы не сумел остановить ее безудержный натиск.
