Памяти достойны.
Война – страшное слово. Нам, выросшим в мирное время, она
кажется не такой, как помнят её ветераны и знают воевавшие в
Афганистане и Чечне.
С детских лет мальчишки играются в «войнушку». Бегают с
игрушечным оружием и криками: «Та-та-та», «Ты убит, куда встал?»,
«А я на новенького». Вырастают пацаны, меняются игры, и теперь уже
играют на компьютере в стрелялки, где опять и опять на
«новенького». И не понимают мальчишки, что на войне нет такого
понятия, что там, на «новенького», уже придёт
другой…
Война – в этом слове я вижу вспышки взрывов и кровь, слышу
рёв атакующих и стоны раненых. Смерть в этом слове. Похоронки, и
извещения – пропал без вести.
Сколько тех, кто не вернулся с той войны? Сколько,
оставшихся на полях сражений? Неизвестных и
непогребённых.
В первый раз далёкая война коснулась меня, когда ещё
курсантом, при земляных работах на аэродроме, наткнулись на
захоронение. Костяки в истлевших гимнастёрках запомнились
навсегда.
И запомнилось странное, пока непонятное
чувство.
А на праздник Победы мы стояли в оцеплении. Ветераны шли по
Минску к площади Победы под звон орденов и медалей. И опять это
чувство.
Я не воевал. Родился через двадцать шесть лет после победы.
Тогда почему ломит грудь? Почему снятся сны, где в отчаянной атаке,
вместе с бойцами в выбеленных солнцем гимнастёрках, я рвусь
навстречу смерти?
Что это?
Мой дед вернулся с войны после тяжелого ранения. Его я плохо
помню, умер, когда мне было пять лет. Второй дед не воевал. Был
мастером-оружейником. Просил отправить на фронт, но не отпускали. С
горя пил, видя, как соседям приносили похоронки.
Так почему снятся такие сны? Почему в груди ком, когда
смотрю фильмы о войне?
Я не воевал, но я знаю, что это за чувство.
* * *
Трасса петляла среди лесных массивов и редких полей сменялись
маленькими речушками и болотистыми низинами. Ещё не совсем старая
девятка шустро летела по дороге, обгоняя тихоходные фуры и
автобусы. Надо было торопиться, так как до города ещё километров
сорок, а там пока до аэродрома доберёшься. Олег думал, подпевая
льющейся из динамиков песне.
- Всё, в последний раз меня вызывают так категорично. Решено -
слетаю в последний раз, а там сам уволюсь, к чертям. Хоть успею
пилотаж отработать и на соревнованиях выступлю нормально, без
спешки, и оглядки на основную работу. А работу найду. Петрович
намекал, что нужен пилот в одну из частных компаний.
