Читать Почта св. Валентина - Михаил Нисенбаум

Вечером пятнадцатого мая по коридору одного из московских институтов наперегонки с яростно развевающимся плащом несся к выходу будущий бывший преподаватель Илья Константинович Стемнин. Клетки метлахской плитки, попадая под гулкие шаги, в ужасе выскакивали из-под подошв и отлетали назад. В неистовстве, с которым несся взвихренный Илья Константинович, было грозовое равнодушие туч, которым уже все равно, бежать ли, навалиться ли на край небес или упасть на широкие поля потоками ливня. Ведь тучи свободны, кто и куда бы их ни направлял.

Ступени лестницы, пропахшей мокрыми окурками, крыльцо, прохладные коридоры майского дождя. Проходя через институтский двор, в котором под куполами зонтов уже переминались первые студенты-вечерники, Стемнин на ходу сорвал свежий листок сирени. Сирень вздрогнула и сбросила с себя целую люстру капели. За воротами преподаватель остановился и, приходя в себя, глубоко вздохнул.

Все, что было связано с институтом, теперь мешало Стемнину. Галстук, тесный ворот белой рубашки, портфель. Особенно портфель. Хорошо было бы сейчас метнуть его жестом дискобола на серое облако или еще дальше. Лицо Стемнина опахнула весна. «Так вот что значит свобода», – подумал он, припускаясь бегом по улице. Две студентки, идущие к институту под одним зонтом, с любопытством проводили глазами длинную фигуру в плаще, скачущую по лужам. Дождь усилился, асфальт танцевал огнями отраженных витрин, причем отражение чрезвычайно облагораживало пошлый оригинал.

Кандалы и наручники не созданы для удобства. Все, что связано с несвободой, рано или поздно становится родом наручников.

С портфелем и галстуком повторялась та же история, что случилась с обручальным кольцом.

Еще за год до развода Илья Константинович заметил: стоило им с женой поссориться, и кольцо на безымянном пальце делалось инородным телом, жало, мешало, его приходилось поправлять, вертеть, выбирая более удобное положение. В мирные дни он о кольце не помнил. Более того, когда они с Оксаной только поженились, новенькое обручальное кольцо так и норовило вырваться на всеобщее обозрение, оказаться в центре внимания. Если Стемнин сидел за преподавательским столом, правая рука обязательно ложилась поверх левой. Стирание с доски превращалось в презентацию кольца: он сам любовался веселым золотым ободком, сияя гордыми глазами. Тогда казалось, что все его одобряют и непременно обсуждают факт его женитьбы.