Читать Большая гусиная охота. Лёнькина весна. Повести - Сергей Колбин

В ванной комнате квартиры, где прошло моё детство, справа от умывальника, располагалась вешалка для полотенца. Она представляла собой фанерную лакированную доску с двумя подставками для туалетных принадлежностей, между которыми была закреплена поперечина. Когда я начал самостоятельно умываться, то заметил в верхней части вешалки необычный рисунок, но поскольку был ещё мал ростом, деталей разобрать не мог. Первый раз мне удалось самостоятельно забраться на стул, именно для того, чтобы рассмотреть картинку овальной формы. На ней масляными красками был изображён пейзаж – маленькое синее озеро в окружении низкорослых деревьев, над которыми голубело небо с кучевыми облаками. По меньшей мере, два раза в день, на протяжении ряда лет, рисунок, до мельчайших подробностей, переходил в глубину подсознания и, в конечном итоге, став ростом выше вешалки, я перестал его замечать.

Во времена юношеского упоения утиной охотой, сама собой, как клин в осеннем небе, возникла мечта – дикие гуси. Традиционный способ добычи их на полях отпадал, ввиду отсутствия таковых поблизости с нужными размерами. На водоёмы они садились крайне редко, и было мало счастливчиков, на которых в тумане наваливал табун северных птиц. По рассказам клюквенников, гуси часто садились в моховые болота, порой так близко, что до них можно было докинуть палкой.

Однажды я упросил опытного охотника взять меня с собой в болото. Сам он шёл туда за ягодами и ввиду трудности дороги (особенно обратной) не взял даже ружья. Это обстоятельство несколько смутило меня, но вида я не подал, бодро шагая в утренних сумерках по лесной тропе. Путь действительно оказался неблизкий – около десяти километров, и нелёгкий – приходилось форсировать разлившиеся ручьи, продираться сквозь молодые заросли вырубок, лишь изредка отдыхая на участках с твёрдой почвой под ногами.

Когда лес кончился, и мы вышли на открытое пространство, невиданная ранее картина буквально ошеломила меня. Обширное жёлто-зелёное поле с редкими низкорослыми соснами и берёзами, на горизонте смыкалось с живописным октябрьским небом, между которыми едва угадывалась граница – зубчатая полоска тёмного леса! Сколько же до неё? Видимо не меньше, чем пройденная утром дорога. Идти по мху оказалось гораздо тяжелее, чем даже по залитой водой тропе, а жёлтые пятна оказались полосками тростника и кочками, поросшими увядающей осокой. Путь наш пролёг через возвышенность, представляющую собой берёзовую шапку, оказавшуюся высоким твёрдым островом, а слева виднелась ещё более массивная, с разнопородными деревьями. За островом ковёр мха неприятно прогибался под ногами, но, осторожно ступая, мы без проблем его преодолели. Перед небольшой гривой корявых сосен напарник остался собирать ягоды, а я, получив указания о времени и месте сбора, отправился вглубь этого нового для меня мира.