Говорить о поэзии Сергея Васильева – мало не покажется. Но читать надобно больше. И при этом делать некое нравственное усилие, ибо автор он несколько потаенный (как, кстати, и вся нормальная русская поэзия) и в то же время держит полуседой чуб на ветру. Вроде бы мыслей на ветру не бывает, но сквозняк в стихах необходим. И вот это горькое свободное дыхание смешивается с бродильным окаянным опытом жизни… и возникают васильевские стихи!
И совсем неважно, что он вступил в настоящий мужской возраст. Я страх как не люблю деление творчества художника на юность, возмужалость и старческую мудрость. В конце концов отроческий лермонтовский «Парус» ничуть не слабей многоцитируемого «Демона». И Сережа Васильев сегодняшний мало отличается от вчерашнего. Так же скуп на слова, так же любит библейские мотивы, обращается напрямую к читателю – то ли выдуманному, то ли реальному, так же легок в посвящениях. Правда, стал горше, звеняще горше. А это ох как много значит!
На мертвых деревах трещат трещотки,
История припудривает щеки,
Чтоб не кровавой, а румяной стать,
Чтоб пошептаться о своем кумире:
Воюя, сладко говорить о мире,
Так можно и от Бога не устать!
И все-таки, утверждаю, угрюмство не свойственно Васильеву. Поэт он не цветной, не красочный, он раздумчивый и до донника прозрачно-светлый. И все его иудейские и эллинские мотивы быстро тают в тумане души, остаются простецки щемящими, вроде:
Господи, да что же с нами
Делается временами?
Над тобой и надо мной
Дождичек идет грибной,
Будто бы напоминая,
Что придет пора иная,
Где печаль стоит стеной,
Где не будешь ты одной…
Прекрасно понимаю, что Сергею Васильеву страсть как хочется выйти на многолюдный надмировой уровень. Отсюда в стихах иногда сквозит натужное философствование и различное умствование. Но природа берет свое! И оказывается – хоть гекзаметром, хоть триолетом – нельзя не помянуть речку Терсу – истинную поилицу и кормилицу васильевской поэзии.
Я пристрастен к нему, к его картавости, даже к его загульности. Одного поля ягоды, скажете вы. И это правда, потому что надо же на земле чтить друзей, привечать женщин и безоглядно любить природу. С ее домашним и диким зверьем. Сергей Васильев это умеет – и пронзительно, и лукаво. Вот потому и посему среди множества его поэтов-однофамильцев я выбираю и ценю после Павла Васильева нашего Сережу Васильева и прошу читателей одобрить мое мнение. Он, столько лет слагающий пусть не праздничные, но житейски нужные стихи, стоит того.
