Полицейский следователь Константин Митрофанович Сердюков с удовольствием потянулся. Раздался неприятный сухой хруст. Но так как в данный момент в кабинете он находился один, то это его не смутило. За окном вечерело, длинный день близился к концу. За стеной слышался надсадный треск пишущей машинки, кто-то пробежал по коридору. Сердюков прошелся по узкому и неуютному, как его собственная жизнь, кабинету. Устал, замотался. Пора бы домой, но там, кроме кухарки, его никто не ждет. Константин Митрофанович переложил бумаги на столе и развернул «Новое время». Лениво пробежал глазами строки заголовков. Он непременно просматривал газеты, иногда да промелькнет что-нибудь интересное. Вот и теперь острый взгляд следователя выхватил из газетной полосы знакомое имя.
«Как мы уже сообщали нашим читателям, на прошлой неделе в Гельсингфорсе при большой ажитации публики открылась выставка любопытнейшего художника Генриха Корхонэна. Его картины при первом рассмотрении могут показаться написанными душевно нездоровым человеком, настолько странными и пугающими являются образы, созданные автором. Однако же через некоторое время начинаешь ощущать их необъяснимую притягательность. Ваш покорный слуга, проведя весь день среди образов, порожденных фантазией художника, в полной мере испытал на себе их чарующее воздействие. „Так опишите нам эти картины!“ – воскликнет нетерпеливый читатель. Увы, сие невозможно, как невозможно в полной мере передать многие наши сны, пугающие видения, галлюцинации. Публика, пришедшая на вернисаж, пребывала в большом возбуждении, потому что, как нам известно, ранее ничего подобного не выставлялось.
Интерес к картинам подогревает и судьба самого художника. Художественному ремеслу Генрих Корхонэн нигде не учился, и ни один из мэтров не может похвастаться таким неординарным учеником. Корхонэн умер совсем молодым десять лет назад при крайне таинственных обстоятельствах. Погиб на одном из островов в финских шхерах. Странным и необъяснимым является тот факт, что так же загадочно, на том же роковом месте погиб отец художника.
Среди прекрасных картин своего покойного супруга присутствовала вдова художника, которая является его единственной наследницей. Замечу, что госпожа баронесса, уроженка Петербурга, живет замкнуто, редко покидает родовое имение Корхонэнов, которое расположено в лесной глуши. После Гельсингфорса загадочная выставка переместится в Стокгольм. Увидят ли петербургские любители живописи эти необычные картины, предугадать не беремся. Во всяком случае, те из наших соотечественников, которым посчастливилось побывать на этой неделе в Княжестве Финляндском и посетить эту выставку, получили удовольствие престранное и непередаваемое».
