Много повидавшая на своем веку белая «Нива» сломалась у Казачьей заимки. Полночная дорога была пуста. От самой заимки остались только старые ветлы, росшие прямоугольными квадратом, кучи ржавых гвоздей и полуразрушенная насыпь, которая прежде перегораживала безымянный приток Нейвы.
Девушка и парень, с трудом откатили машину на обочину и решили продолжить путь пешком. После нескольких часов ходьбы, они изрядно устав, шли молча, невесело подумывая сколько еще времени нужно будет потратить чтобы добраться до ближайшего жилья.
– Костя ты слышал? – вдруг произнесла девушка, обратившись к своему спутнику и замедлила ход вглядываясь в темноту ощупывая окрестности.
– Что? – неохотно оглянулся на нее молодой человек.
– Странный звук, на голос похожий, – девушка подобралась, сосредоточилась и в напряженном внимании, пыталась вновь уловить странные звуки.
– Ерунда. Я ничего не слышал, – отозвался парень, уставшим и немного недовольным голосом. – Тебе показалось.
– Надо нам вместе остановиться и прислушаться, – с умоляющими нотками сказала девушка. – Прошу тебя!
– Таня! – бросил ее спутник еще более раздраженно. – У нас нет времени заниматься этой чепухой.
– Я же не совсем полоумная милый, – возмутилась девушка и обиженно замолчала.
– Я так устал, прямо ноги подкашиваются, – в голосе парня послышались извиняющие нотки. – Ночное дежурство, что ты хочешь.
– Подожди дорогой, сделай это для меня. Я тоже иду из последних сил и не меньше тебя умаялась, – урезонила его спутница.
– Хорошо, что с тобой делать, – неохотно сдался он.
Парень и девушка, обернувшись друг к другу и взявшись за руки, замерли. Таня примиряюще слегка взлохматила ему короткие волосы и коротко поцеловала.
– Крепись Костя!
– Ну, видишь ничего, – спустя минуту нетерпеливо буркнул молодой человек. Но девушка только крепче сжала ему локоть и промолчала. Они стояли так еще не менее минуты и вдруг оба ясно услышали звук похожий на плач.
– Господи! – вздрогнул парень и чуть отшатнулся, оглядываясь в направлении откуда пришел этот странный, тревожный звук. Он не был похож на голос и одновременно в нем угадывалось, задавленное болью и приглушенное расстоянием, что-то человеческое или звериное.
