1. Глава 1
Алёна
Она подходит к нему медленной сексуальной походкой. Останавливается перед ним и юбку беззастенчиво приподнимает, оголяя загорелые бёдра и ажурные резинки чулок.
Молодая. Красивая. Наглая.
Наклоняет голову набок и выдёргивает длинную шпильку из строгой причёски, и её светлые локоны тут же рассыпаются водопадом по спине и плечам…
«Красиво» сказала бы я, но в этот момент моё сердце едва бьётся и умирает от боли.
Девушка начинает расстёгивать песочного цвета блузку, и гладкий шёлк вскоре падает вниз к её стройным ногам.
А я смотрю в зелёные глаза мужа в этот момент и понимаю, что Миша не даст ей уйти, не оттолкнёт и не остановит.
Я всё вижу в его пылающем взгляде.
Желание. Страсть. Азарт.
И словно слыша мои мысли, ладонь мужа ложится на её тонкую талию и притягивает соблазнительницу к себе… бесстыдно, по-собственнически прижимает к себе дочь своего нового инвестора Яну.
Да, я знаю её – это новая помощница моего мужа, Яна Садальская, кажется, двадцати пяти лет от роду.
Яна… красавица, отличница… и обычная шлюха.
Почти не дышу… смотрю на любовников, и душа моя разрывается в мелкие клочья, а внутри всё горит, полыхает как адское пекло.
Каждое его касание, каждое слово, каждый её протяжный стон острым скальпелем полосуют моё едва бьющееся сердце и, не останавливаясь, наносят всё новые и новые кровавые раны.
Задыхаюсь от боли.
Пальцами до хруста сжимаю смартфон… и не выдерживаю, когда его губы в жадном поцелуе касаются её губ… что-то умирает во мне, словно натянутая струна со звоном рвётся… и наступает агония.
Не могу больше держать эту адскую боль в себе.
Хочу закричать, но голос пропадает, а губы не двигаются, и лишь слёзы прозрачным жемчугом стекают по моих похолодевшим щекам.
- Алёна Сергеевна, простите, - Иван закашливается и обращаясь впервые не смотрит мне в глаза, а я не смотрю на него, - куда… куда поедем?
Да, я по глупости не выключила звук, когда прошла по пришедшей мне ссылке, и, конечно, Иван всё слышал и понял, что произошло.
Наверно, мне должно быть стыдно… но мне всё равно.
Столько раздирающей кипящей боли внутри, что нет сил думать о чём-то другом.
Свернуться бы сейчас калачиком на кровати, укрыться одеялом и проспать следующие тысячу лет, чтобы не полыхал больше в груди этот страшный пожар… чтобы не думать, не чувствовать и не видеть их переплетённые в порыве страсти тела…
