Глава первая. Последняя
жизнь
— Толя, мать твою, ты что, уснул
там?! Какой уровень? КАКОЙ МОЙ ЧЁРТОВ УРОВЕНЬ?!
— Ой, прости… — раздался излишне
спокойный голос из гарнитуры. — Я тут по телефону разговаривал.
Заказал новое кресло, а эти козлы всё перепутали — хотели прислать
мне кожаное, ты представляешь?
Господи боже, ну почему мне всё
время достаются самые тупые экспедиторы?!
— Толя, будь другом, просто скажи
мне, какой у меня уровень! — почти умоляющим тоном попросил я. —
Слышишь рёв на фоне? Это чёртова Мамалыга. И она очень, очень,
блин, злая… У неё двадцать восьмой уровень, а у меня был двадцать
третий, кажется, или двадцать шестой, или пятнадцатый — хрен его
знает, потому как ты редко тут бываешь, а мне больше не от кого
узнать свою стату…
— То есть опять я во всём виноват? —
обиделся Толя. Хотя кроме обиды в его голосе слышалось что-то
ещё.
— Блин, Толя, ты там жрёшь, что ли?!
— возмутился я, уклонившись от упавшего с крыши кирпича (Мамалыга —
тварь огромная: когда передвигается, всё вокруг ходуном ходит).
— Вовсе нет! — нагло соврал
Толя.
— Я слышу, как ты чавкаешь! Какого…
Ай, ладно! Просто скажи мне, какой у меня уровень! Пожалуйста!
— А-а! То есть теперь ты вспомнил
про вежливость, да? — Толя шумно отхлебнул чай, или лимонад, или
молоко, или зелье бескрайней тупости (что скорее всего). — А знаешь
что? Пошёл ты в жопу, Жека! У Мамалыги спроси, какой у тебя
уровень! Посмотрим, будешь ли ты с ней разговаривать таким же
дерзким тоном! Я отключаюсь! Пока!
И он действительно отключился. Денёк
обещает быть охренительно веселым!
Раздался очередной грохочущий рёв, а
следом — человеческий вопль, полный боли и ужаса. Через секунду об
угол здания, за которым я прятался, с мерзким чавканьем и хрустом
шмякнулось искалеченное тело. Оно сползло по стене, оставляя шлейф
крови и кишок вперемешку с осколками костей и остатками
самоуважения несчастного эльфа. Увидев меня, он — я готов
поклясться — покраснел (и я не про кровь, а про стыд, эльфы —
гордая раса).
— Какой у тебя уровень? —
поинтересовался с неподдельным интересом я.
— Двадцать… двадцать девятый… —
прохрипел искалеченный эльф.
— Шансы были? — с надеждой спросил
я.
— Никаких… — признался эльф и, издав
булькающий звук, испустил дух.
Ладно, Жека, давай не нервничать —
давай думать! Убежать не получится: я в тупике, и скрыться
незаметно не выйдет — придётся пройти мимо Мамалыги, а она меня
точно заметит. А если побегу? Нет… Мамалыга настигнет меня в два
счёта — эти твари не очень расторопные, но с такой шириной шага всё
равно значительно быстрее меня. Отсидеться тут тоже не выйдет —
Мамалыга рано или поздно придёт за эльфом. Мамалыги едой не
разбрасываются (хотя разбрасываются, если вспомнить, как она
шмякнула эльфа об стену, но потом обязательно поднимают, стряхивают
пыль и съедают). Короче, остаётся только вступить в бой… Надо
прикинуть, какие у меня шансы… Слова эльфа спишу на трусость — это
у него, с его деревянным луком и пятью стрелами, не было никаких
шансов, а у меня есть «Простой клинящий автомат» с уроном семьдесят
три, два рожка по пятьдесят патронов, без усилений, и одна граната
с уроном триста. Сколько у Мамалыги может быть здоровья? Две
тысячи? Или пять? Плюс вычет брони — это минус двадцать, да и то
если сильно повезет. Короче, если я буду очень метким, то смогу
нанести две с половиной тысячи урона, а если стрелять в голову, то
это уже пять, да плюс эльф с приятелем наверняка сняли ему половину
здоровья. Будем считать, что цифры сходятся. Хотя знать бы, какой
вычет я получу за разницу в уровнях, потому как один уровень
разницы даёт десять процентов штрафа… Эх, ладно! Ну, Мамалыга,
давай устроим эпичную битву, о которой зрители будут говорить
следующие десять лет!
