Все шестеро были мертвы. Они лежали кто лицом вниз, а кто
уставившись в ясное синее небо. Некоторые – на боку, подвернув
руку. Но даже издалека этих крепких мужчин в разношёрстных доспехах
нельзя было принять за спящих или отдыхающих. Может, потому что ни
в одном не наблюдалось и намёка на движение, а может из-за жужжания
крупных насекомых, роившихся над телами. Ну, или дело было в том,
что все шестеро валялись безо всякого порядка. В любом случае, Эл
повидал достаточно привалов, чтобы ещё издали понять, что видит
трупы. Так что, когда он спрыгнул с широкого удобного седла
циклопарда, то не рассчитывал на беседу. Огромный мутант с Топей,
покрытый серебристой шерстью, заурчал и, обойдя мертвецов стороной,
улёгся в высокую траву, пользуясь моментом для отдыха. Широкий язык
прошёлся по когтистой лапе, и животное занялось смыванием с шерсти
собственного запаха, словно почуяло: впереди находится тот, с кем
лучше не встречаться.
Тем временем некромант обходил тела. Некоторые он переворачивал
и разглядывал с особым вниманием. Как ни удивительно, вещи убитых
не были тронуты – они валялись в кустах, укрытые растениями. Но при
желании отыскать их не составило бы труда. Тот, кто прикончил
шестерых мужчин, до сих пор сжимавших оружие, просто не
интересовался их скарбом. Он раскроил черепа, переломал конечности
и раскрошил грудные клетки так, что сплюснутые рёбра пронзили
сердца и лёгкие. При этом он, кажется, даже не коснулся ни одной из
своих жертв.
Когда Эл закончил обход, картина произошедшего была ему
более-менее ясна. Шестеро трудяг ножа и топора – а вернее, кистеня
и меча – укрылись в придорожных кустах, спрятав там же свои
вещички. То ли они устроили здесь постоянную засаду, то ли
поджидали конкретно одинокого путника, заметив его заранее – в
любом случае, когда всадник поравнялся с кривым деревом по левую
сторону дороги, они дружно повыскакивали из кустов и напали на
него. Это было видно по следам ног и отпечаткам копыт: первые
окружили вторые. А дальше… Художник прикончил разбойников,
превратив их тела в месиво из мяса и костей. Повсюду виднелась
кровь, брызгавшая из беззаконников, когда сломанные кости протыкали
кожу, вылезая наружу. Едва ли Художнику пришлось спешиваться, чтобы
уложить своих противников. Скорее всего, он лишь поворачивался в
седле, направляя свою чудовищную силу то на одного бандита, то на
другого. А затем двинулся дальше, гонимый одной идеей – перекроить
мир на собственный вкус.
