Читать Наложник - Лорд Уриэль

Пролог.

Миру мало любви – он ценит только лук.

Тот жжёт глаза нещадно, владея царством мук.

А люди радость ищут в объятиях чужих,

Забыв напрочь о тех, кто ими дорожит.

В зале играла нежная музыка, пробуждающая во мне давно забытые чувства. Вернее… Те казались знакомыми, но, похоже, что это лишь простые отголоски моего прошлого воплощения. В этом я не познал силу вселенской кары, носящей совсем скромное, почти невинное, название – «любовь».

Всю свою жизнь я прекрасно осознавал, что чего-то существенного не достаёт и приносит моему сердцу невыносимую тоску. И, казалось бы, снаружи всё нормально, верно? Да, как обычно, без изменений, без душевных трагедии и муки. Где мои соблазны и большой ежевичный пирог?

Но эта мелодия… Как она хороша! Эти ласковые звуки, словно речная вода, нагретая солнцем и окрашенная закатными, розово-золотыми, оранжевыми и малиновыми облаками. Сочно, свежо, ярко, не приторно, близко. Я был очарован, поэтому вдохновлённо и довольно рассеяно кружил по галерее, бросая замутнённые почти влюблённым восторгом взоры на каждую картину, желая, чтобы музыка не прекращалась никогда. Именно она добавляла нечто светлое, греющее.

Даже на взгляд придирчивого эксперта, работы являли собой воплощение изысканности. Но некоторые экземпляры умоляли записать их на получение премии в области «Я покорил тебя своей наглостью!» или «Дайте тапок, я его убью!», подрывая, тем самым, репутацию своего бесстыжего создателя. Впрочем, любое из творений этого художника прекрасно и, если я, всё же, выберу себе что-нибудь интересное, то обязательно куплю. Пополню свою коллекцию.

Внезапно я был словно поражён незримой, но меткой до крайности, молнией злого рока. Застыв, как глыба льда, расколотая стопой титана, осыпаясь в тёмные воды глубин. В тайных долинах души, глупыми птицами, разносились крики восторга: О, эта великолепная синева! О, красота и меланхолия индиго! Мой любимый цвет, обожаемый оттенок…

Трепещу, молча впившись взглядом в, как могло показаться со стороны, простую одинокую лодку на водной глади. Не море, но река или широкое озеро. Однако горизонт ослепительно белый, растворяет в себе реальные черты, превращая всё в бесконечно умиротворённые безмятежность, печаль, с примесью сиротливой заброшенности. Неизвестно, что это за место, но ветер пахнул древностью, жизнью, борьбой с установленным миропорядком. В сосудах бабочками-смутьянками разлетались восторженные ликования. Сердце забилось очень быстро, будто его заставляют усиленно работать, требуя, чтобы тело пустилось в бешеный бег по воде. Изображение перед глазами подёрнулось дымкой и я, борясь с пеленой тумана и проигрывая ему, делаю шаг вперёд, восхищённо вздыхая.