1
Вспоминалась июньская безлунная ночь. После знойного, удушливого дня погода решила смягчиться: полил дождь. Косые струи воды обрушивались на деревья, кусты, землю. Тяжёлые большие капли барабанили по крышам небольших деревенских домиков. Тринадцатилетняя Саша уже засыпала, укутавшись в простыню, летом заменявшую одеяло, отец был на заработках в городе, а мать сидела у окна и молча смотрела на поваленные дождём цветы, различая в темноте лишь их пёструю густую массу. О чём она думала в этот момент: об утреннем возвращении и радушной встрече мужа, о цветах, о дожде, жизни, а может быть, просто сидела и, не размышляя ни о чём, всматривалась в тьму ночи? У дверей выла собака, просясь в дом. Казалось, Ночь всем своим существом наваливается на дом, пытается ветвями деревьев выдавить окна, сгущающейся мглой взломать двери…
Вой собаки становился всё протяжнее и жалобнее и, смешиваясь с шумом дождя, заронил в душу смутный страх, предубеждение чего-то ужасного и неизбежного.
Скрипнула открываемая дверь, Саша проснулась и прислушалась. Мать, сжалившись, впустила в дом пса – рослого, мощного ротвейлера. Глаза собаки блестели во тьме. Щёлкнул закрываемый замок. Дождь забарабанил по крыше с ещё большим ожесточением. А Ночь уже проникла в дом и потушила пламя свечи на столе, вселилась в собаку. Ротвейлер зловеще зарычал и набросился на женщину, вцепился зубами ей в горло. Девочка вскрикнула и, выбежав в соседнюю комнату, закрыла на крючок лёгкую фанерную дверь, на которую стала бросаться обезумевшая собака. Дождь не прекращался. Упавший сук яблони разбил окно, и Ночь приблизилась к Саше, окутала её. Девочка вскарабкалась на второй этаж и закрылась там. Фанерная дверь треснула и разлетелась, пропуская остервеневшего пса. Подул сильный ветер. Дом загудел, а дождь не прекращался, Тьма давила на крышу.
К утру шум дождя стал стихать, ветер ослабел, а темнота поредела. Рассвело. Цветы были прибиты к земле, в саду валялись поломанные сучья деревьев. На железнодорожную станцию пришла первая электричку, скрытая от деревни голубеющим в тумане лесом.
Саша на всю жизнь запомнила выражение лица отца, поднявшегося к ней наверх с окровавленным топором в руках, а за минуту до этого слышала сначала радостный, а затем жалобный визг ротвейлера.
