Читать Район: начало - Дмитрий Манасыпов

Человек в старой, заношенной «горке», сидел на тёмном, растрескавшемся пне на склоне Ключёвской. Положив на колени карабин «СКС» с простой оптикой, сбросив на землю выцветший рюкзак-«эрдэшку», курил сигарету без фильтра и внимательно смотрел вниз, через зеркальные очки-«капельки», в которых отражалось весеннее солнце.

Низ делился ровно на две половины, рассекаемые давно обмелевшей речкой с дряхлеющим мостом и почти полностью заросшей камышом, затянутой ярко-зелёной ряской. Прямо перед человеком виднелись засыхающие ивы, которые никак не хотели сдаваться перед фактом медленного умирания реки. Длинные ветви лениво колыхались, задевая кончиками за пушистые камышовые хвосты, торчащие на полутораметровой высоте.

По «эту» сторону, где Ключёвская поднималась над всей округой, мягким ковром волновалась высокая трава. Западный и восточный склоны сопки густо заросли клёнами, карагачами и редкими берёзами, со стороны которых веяло сочным запахом ещё молодых листьев. Стрекотали и гомонили птицы, вьющие гнёзда, деловито жужжали пчёлы-трудяги. Прямо на самый кончик ствола карабина, басовито гудя, опустился мохнатый шмель. Посидел-посидел и поднялся в воздух, улетая по своим, шмелиным, делам.

На «той» стороне серела выжженная земля. Торчали перья ржавеющих вертолётных ракет «НУРСов». Темнели воронки от разорвавшихся мин и снарядов.

Почти двухсотметровая полоса, очищенная от всего, заканчивающаяся первыми, невесть как уцелевшими деревьями с посечёнными осколками ветвями. Уходила вдаль пыльная грунтовка, по которой гуляли маленькие смерчики, пересекая давно продавленные на десяток сантиметров вглубь следы танковых гусениц. Остро и зло торчала вверх колючая, стального цвета трава. Изредка доносились непонятные, странные и неприятные звуки, издаваемые невидимыми обитателями леса. Из птиц человеку было видно только одиноко парящий в высоте над лесом крупный хищный силуэт грифа.

И небо…серое, тяжёлое, наполненное плотными тучами. Невидимая граница, пролёгшая между «этой» и «той» стороной, умудрилась поделить пополам даже чистый аквамарин неба.

Человек, сидевший неподвижной статуей, пошевелился, аккуратно туша сигарету о подошву высокого сапога с застёжками. Бросил её на землю, аккуратно вдавив каблуком поглубже. Поднял руку, посмотрел на механические часы, сидевшие на плотно охватившем тёмное, жилистое запястье, металлическом гибком браслете. Чуть качнул головой, как бы соглашаясь с тем, что пунктуальность соблюдена, когда услышал тихие и аккуратные шаги за спиной: