Землетрясение по-узбекски – «зильзиля́»
Ташкент, раннее утро (5 часов 15 минут по местному времени) 26 апреля 1966 года. В нашем доме на улице Первомайской все спят. В спальне (бывшей комнате Софьи Иосифовны) нас трое – две кровати составлены вместе, на них мама и мой младший брат Миша. Моя кровать стоит отдельно у стены. Открыта дверь в столовую, там на диване спит папа. Бабуля и дед в Чардаре. В другой части дома спят соседи – тетя Маруся и дядя Эмма, их дочки Ира и Наташа.
Я просыпаюсь – кровать подо мной ворочается, круглая печь в углу, на нее из окна падает свет уличных фонарей, ходит ходуном, всей кожей ощущаю некий гул – звука не слышно, но я по-звериному чувствую его ни с чем не сравнимую мощь. На кровати сидит мама и громко кричит: ”Дети! Война!” из столовой слышен крик папы:”Мои глаза! Ничего не вижу!”. Миша рыдает. Я никак не могу включиться в происходящее, все вижу как-то со стороны.
И вот мы в ночных одеяниях уже выскочили во двор. Там, в таких же туалетах, ежатся от холода наши соседи. Из бурного обсуждения взрослыми происходящего я понимаю, что произошло землетрясение. Потом мы заметим большие трещины в стенах и потолке, из стены в маленькой комнате во двор вывалится прямоугольная часть, обнаружив тем самым заложенную когда-то дверь черного хода. На кровать в маленькой комнате, где спала бабуля во время своих приездов в Ташкент (слава Богу, она была в Чардаре), упала висевшая над ней картина “Иисус Христос с апостолами идет по пшеничному полю”, стекло разбилось. С буфета в большой комнате упала бронзовая фигура, зовущаяся в семье “Обнаженная со скрипкой” (хотя дама вовсе не обнажена, на ней тога в красивых складках, венок из лавровых листьев и сандалии, но она действительно держит скрипку).
А пока мы стоим полураздетые во дворе. Начинает светать, холодно. Папа и дядя Эмма решают проникнуть в дом за пальто. Страшно. Кажется, опять начнет трястись все вокруг. Наша дверь в дом открыта, через нее по прямой виден коридор перед большой комнатой, сама комната и дверь в общую с соседями прихожую – там и висят пальто. Папа и дядя Эмма подходят к нашему крыльцу, мы с волнением наблюдаем, мама и тетя Маруся дают взаимоисключающие советы. И тут мы видим, как наши мужчины на секунду замерли перед дверью, после чего папа решительно пошел, а дядя Эмма
