– Доктор, сколько мне ещё
валяться?
Проводивший обход врач остановился у
двери палаты, обернулся. На скуластом лице застыло выражение
сожаления, смешанного с обречённостью. Таким я дока ещё не видел.
Будто собирается сообщить пациенту о смертельной болезни.
– Вам не терпится вернуться в тюрьму?
– на ломаном английском ответил он.
Нет, назад мне совершенно не хочется,
особенно после произошедшего. Будь моя воля, остался бы здесь
подольше. Но я должен знать, когда меня переведут, чтобы
подготовиться.
– Вставать вам пока не разрешается,
могут открыться раны, – сказал док. – Вернётесь в камеру не
скоро.
Естественно, не скоро. Прооперировали
позавчера, лежать, думаю, придётся несколько недель. Девять ножевых
ран, переломы костей, повреждения внутренних органов. Отметелили
знатно. Чудо, что вообще выжил. Спасибо охране, вовремя
прекратившей избиение. А с Лунгом, мелким уродцем, ловко орудующим
ножом, благодаря которому его дружкам удалось меня свалить,
разберусь сам. Терять мне, по большому счёту, теперь нечего. Я
смертник, на увеличение срока плевать.
– Доктор, из посольства нет известий?
– спросил я, пожалуй, о самом важном.
– Из посольства… – док нахмурился,
подбирая слова. – Ваше посольство эвакуируют. Сегодня передали по
радио. Уличные беспорядки накрыли столицу, сожжено несколько
диппредставительств, к городу приближается армия повстанцев. Всюду
погромы, иностранцам даны сутки на то, чтобы убраться из
страны.
«Обрадовал» док, жить сразу стало
веселей. Дипломатам уже не до моих проблем, своих по горло. Шанс на
спасение всё призрачнее. По сути, шанса, считай, и нет. Посол был
единственной соломинкой, за которую я хватался. Сейчас надежда на
благополучное возвращение домой угасла. Отсюда меня никто не
вытащит, а в тюрьме люди Тханета до меня рано или поздно доберутся.
Не получилось отправить на тот свет в прошлый раз, получится в
следующий. С творящимся в стране беспределом сделать это гораздо
проще, чем раньше.
Вот же угораздило. Скажи кто, что
окажусь в тюрьме одной из стран юго-восточной Азии, рассмеялся бы,
не поверив. Где я и где Азия, тем более, азиатская тюрьма.
Началось всё с месяц назад, когда
приехал домой, благополучно окончив магистратуру, и узнал о пропаже
Кристины – моей младшей сестры. До меня доходили слухи о ней,
причём слухи неприятные, мягко говоря. Мол, связалась с плохими
людьми, начала курить, выпивать. Она действительно после смерти
мамы в прошлом году словно с цепи сорвалась. Разругалась со мной,
из-за чего наше общение надолго прервалось, ко мне переезжать
отказалась – я бы мог за ней присматривать, будь рядом. Поступать
куда-либо после школы тоже не захотела, сколько ни упрашивал. На
звонки почти не отвечала, вела себя грубо, заносчиво. К ней
приехать надолго не получалось – учёба, работа не позволяли. И вот,
наконец-то, вырвавшись, я обнаружил пустой дом в прямом смысле
слова. Ни Кристины, ни бытовой техники, ни мебели. Встречали меня
голые стены и распахнутая настежь дверь.
