Нескончаемый зелёный лес исчез
и обстановка перед моими глазами разительно изменилась.
Только-только я стоял на вершине пирамиды и видел рвущихся наверх
монстров, а теперь смотрел на круглый стол, за которым восседал
весьма колоритный персонаж. И я сообразил, где очутился, едва
только совершил поверхностный осмотр.
Однажды, я уже видел тронный
зал в клан-холле. В американском клан-холле. Там повсюду висели
красочные гобелены, указывающие на величие Джона Дону. Был постелен
красный ковёр, выводивший к золотому трону, и куча неигровой
охраны. Здесь же ничего подобного не было. Никаких гобеленов,
никаких тронов. Прямо в центре небольшого зала стоял обычный
деревянный стол, окружённый двенадцатью стульями. У дальней стены
собран камин, добавлявший, как минимум, 100 очей к уюту. А на
обычных каменных стенах закреплены лишь несколько картин с
красивыми пейзажами.
Но обстановка меня не
заинтересовала. Меня заинтересовал хозяин всего этого добра. Над
его большой лысой головой не отображались никакие опознавательные
знаки. Да и сам он выглядел весьма странно. Старые очки с толстыми
прямоугольными линзами, словно пришедшие сюда из советских времён,
увеличивали близорукие глаза до страшных размеров и опирались на
толстый, крючковатый нос. Жирные щёки свисали практически до самых
плеч, делая незнакомца похожим на зажиточного хомяка. Три - а то и
четыре - подбородка тяжёлой ношей ложились на волосатую грудь,
которую открывала распахнутая и влажная от пота рубашка. Кустистые
брови нависали над глазами, а морда с трёхдневной щетиной делала
похожим на измученного тяжёлой неволей алкоголика. Колоритный
персонаж сидел по главе стола, что-то строчил на бумаге, держа в
правой руке самое настоящее гусиное перо, и, когда мы втроём
предстали пред его очами, посмотрел на нас поверх очков. Выделил
меня взглядом, поправил очки пальцами-сардельками и улыбнулся самой
отвратительной улыбкой, что я когда-либо видел:
- Таки здгавствуйте, могодой чеговек,
- натурально так картавя, произнёс он. - Что стагый Натан Копегник
может для вас сделать?
Если бы рот мог мне
подчиняться, он бы сейчас раскрылся до максимальной возможности. А
брови бы полезли вверх. Но я мог контролировать лишь глаза, а
потому только и делал, что хлопал ресницами.
Я видел фотографии Анатолия
Коперника из реальной жизни и он совершенно не походил на этого
классического куркурля с яркой примесью еврейского колорита. Этот
толстяк был больше похож на жадного бухгалтера организованной
криминальной группировки, но никак на человека, которого я видел
улыбающимся на фотографиях.
