Читать В воздушных боях. Балтийское небо - Анатолий Лашкевич

Я родился в 1921 году в Новгороде, в семье рабочего. Мои отец и мать были глухонемые: мать от рождения, а отец оглох в двадцатилетнем возрасте. Мы с братом сызмальства понимали мимику глухонемых и были им переводчиками с «говорящими». После окончания неполной средней школы я пошел на работу учеником слесаря, а среднее образование получил в вечерней школе.

Любовь к авиации зародилась у нас с братом еще в детстве. Инициатором во всем был мой брат Костя. На Екатерининской горке в красивом белом доме был открыт музей аэроклуба, и мы часто и подолгу бывали в нем. Во дворе дома моей бабушки на улице Труда стоял списанный самолет У-1[1], предназначенный для музея, но временно оставленный во дворе. Он не охранялся, и мы излазили его вдоль и поперек. От него пахло бензином и касторкой. Как нам нравился этот запах!

В кружке авиамоделистов при Доме пионеров мы строили модели самолетов. С пятнадцати лет брат стал заниматься в планерном кружке, в 1936 году поступил в новгородский аэроклуб и в 1937 году его закончил. Проработав инструктором-общественником в аэроклубе, он в 1939 году поступил в ВМАУ им. Сталина в г. Ейске[2]. В семье появился летчик, и мать была в страхе за него. А тут еще я подрастаю. По вечерам мать мне внушала, чтобы я в авиации выбрал техническую специальность. Она говорила мне, что у меня слабое здоровье – порок сердца. В 1940 году я подал заявление в Серпуховское техническое училище, но на медкомиссии узнал, что годен к летной работе. Я сразу же переписал заявление и поступил в новгородский аэроклуб – а ведь из 250 желающих комиссию прошли только 50. С осени 1940 года началась учеба в аэроклубе без отрыва от производства. Я работал слесарем на механическом заводе «Крестьянин», но он вскоре был закрыт, а на его базе было создано ремесленное училище. Меня оставили при училище слесарем по ремонту станков.

В декабре 1940 года мой брат окончил училище и приехал в отпуск в Новгород, навестив при этом наш аэроклуб. Мы с братом много говорили о будущем, о желании служить в одной части. И вот наступил 1941 год. Отпраздновав Новый год в кругу семьи, мы проводили брата на Дальний Восток: он был направлен для прохождения службы на Тихоокеанский флот. Никто тогда не знал, что война нарушит все наши планы…

Когда в аэроклубе мы изучали теорию, тогда еще можно было совмещать учебу и работу. Но когда стали подниматься в воздух, пришлось работу оставить. Летную практику в аэроклубе мы начали весной 1941 года, и в мае меня выпустили в первый самостоятельный полет. К 22 июня наша группа под руководством Константина Соловьева закончила полеты по кругу. Но уже 22 июня полеты в Новгороде были прекращены. Самолеты были переданы в Красную Армию, на наш аэродром возле Петровского кладбища перелетели истребители И-16, которые должны были охранять город, а нас послали на оборонительные работы. С утра до вечера мы рыли противотанковый ров у Новгородского вала в районе вокзала. Глубина рва должна была составлять не менее 2 метров, ширина по верхней кромке не менее 5 метров, по дну – 2 метра. Для отрывки противотанкового рва в среднем грунте землекопами требуется 125 человеко-дней на 100 метров рва. Отрытый нами ров виден и по сей день, но в то время не пригодился.