Читать Прощай, COVID? - Коллектив авторов, Валерий Анашвили

Сложно сказать, кто выигрывает в продолжающемся как минимум три тысячи лет матче «философия против эпидемий». Эпименид, по рассказам Диогена, спас Афины от мора. Марк Аврелий в разгаре Антониновой чумы написал «К самому себе» – возможно, главное произведение поздней Стои. Томас Гоббс пережил две или даже три эпидемии, но, будучи обвинен в богохульстве, ставшем, по мнению парламента, причиной чумы и Великого Лондонского пожара 1666 года, пал жертвой королевского запрета на публичное философствование и до конца жизни занимался только математикой и переводами. Кант спасся как минимум от трех эпидемий гриппа, практикуя безбрачие и жесткий режим. Гегель умер от холеры. Кьеркегор – от туберкулеза, возможно, обострившегося на фоне эпидемии гриппа. Макс Вебер – возможно, от свирепствовавшей тогда испанки.

Пандемия COVID-19 показала, что философия все же выигрывает, пусть и не с разгромным счетом. Шакира, сидя на самоизоляции, окончила четырехнедельный курс классической греческой философии Университета Пенсильвании и изучила Платона. Славой Жижек на самоизоляции написал о пандемии так много колонок, что их хватило на целую книжку.

Для гуманитарного знания коронавирус имел то же значение, что Война в заливе 1991 года – для медиа. То была первая война в прямом эфире. Это – первая пандемия, рефлексируемая философами и социальными теоретиками «с колес», здесь и сейчас, притом в мгновенно общедоступном виде. Колонки, статьи, тексты в блогах – если и бывают пиры во время чумы, то во время этой нам удалось посмотреть на пир духа.

Однако беспокойным учредителям Московского философского кружка что-то не давало спокойно наслаждаться доступностью плодов просвещения и потоком первоклассных текстов. Деятели англо-, франко-, немо-, итало-, испаноязычного гуманитарного мира, оседлав своих платоновских субъектов, кажется, не отрывались от письменных столов и только и успевали производить тексты про коронавирус.

Русский же язык как инструмент работы мысли, попав на пандемийный карантин, бытовал где угодно: в горячих спорах факультетов в Zoom, в диалогах на YouTube и скоротечных перепалках в Facebook. Но никак не хотел ложиться на бумагу. Повсюду нам мерещились знаковые фигуры современной философии, как бы вопрошающие: а что ты написал за время карантина, кроме пятидесяти комментариев и трех постов? Возможно, это была совесть. Но скорее тот самый зуд, что так смачно описывает Сократ в «Филебе» Платона.