Арбуз угрюмо наблюдал, как Фоня надевает вытертый пиджак, появлявшийся на нём в исключительных случаях.
– Всё-таки решил меня продать? – тяжело вздохнул Арбуз. – Твердо решил, да?
– Пойми, нет у меня другого выхода, кормить тебя нечем, – печально ответил Фоня.
– А ты не корми! На то я и кот, чтоб самому добывать себе пропитание, сам обо всём позабочусь!
– Совесть меня мучает, – развёл руками Фоня. – Со мной ты живешь, я должен о тебе хлопотать, но, как видишь, не могу. Самому есть нечего, за дом платить нечем, отымут его скоро и окажемся на улице. А так выручу денег немного, за дом заплачу и тебя в теплый угол пристрою.
– Эх, не пил бы ты, Фоня и не пришлось бы меня продавать! – в сердцах отрезал кот.
– Что ж я могу поделать, Арбузушка? Болезнь у меня такая. Дай-ка, причешу тебя.
Фоня взял гребёнку и подошел к коту. Арбуз был единственным существом на свете, которое его любило. На глаза Фони навернулись слезы и он принялся аккуратно причесывать пушистую шерсть рыжего полосатого кота с изумрудно-зелёными глазами.
– Так-то лучше, – Фоня отступил на шаг. Сквозь пыльное окно падал солнечный луч, казавшийся таким же рыжим и пушистым, как Арбуз. – Может, тебе ленту на шею повязать?
– Ещё чего! – сердито фыркнул кот. – Мне, солидному коту, какой-то глупый бант, будто я кошка или котенок сопливый! Я и так красивый!
– Это верно, – хозяин тепло улыбнулся, глядя на него. – Пойдем, что ли?
– Эх, а не передумаешь? – спросил кот без особой, впрочем, надежды.
– Нет, дорогой мой, негодный из меня хозяин. А так ты в хорошие руки попадёшь, о тебе заботиться станут…
– Хорошие руки, как же! Все вы, люди, одинаковые! Вот так живешь с человеком, любишь его, а он тебя бац – и продает!
– Не изводи ты меня, – вздохнул, отворачиваясь, Фоня. – Идём, пока рынок не закрылся.
Он открыл дверь и Арбуз нехотя поплелся к выходу, в последний раз бросив взгляд на свой дом.
На Птичьем рынке Арбуз не был ни разу. Это место внушало тревожные чувства: оттуда начиналась Судьба и она могла быть разной. До недавнего времени он считал свою судьбу устроенной и ни о чём не волновался.
Пройдя сквозь дворы, они вышли к шоссейной дороге.
– Давай-ка понесу, тебя, Арбузик, а то как бы беды не случилось, – сказал Фоня, поглядев на проносящиеся машины.
– Тяжелый я. – Мрачно ответил кот, теряя остатки надежды на возвращение обратно.
