Ночь пришла в великую пустошь как всегда внезапно. За день её жители успевают привыкнуть к жаре и не замечают, как солнце уходит за горизонт, оставляя мир без света и тепла. В этот раз владыка ночи даровал пустынным путникам аж три луны над головой. Очень редкое явление, которое значит в разных местах самые разные вещи. Смотря у кого спросить.
Никто не желал спать в ту ночь – ни звери, ни птицы, ни редкие растения. Все любовались подарком. В том числе и житель маленького неказистого домика по среди пустыни – Одо. Он был мальчиком лет двенадцати на вид. Его кожа загорела за годы, проведённые на солнце и приобрела смуглый оттенок. Грязь, лежавшая пятнами кое-где на теле каким-то образом была ему лишь к лицу. Вьющиеся волосы Одо имели красивый темновато-рыжий цвет, а щёки были покрыты небольшим количеством веснушек. Во рту у мальчика не хватало зуба, но это делало его широкую улыбку ещё более детской. Два больших зелёных глаза смотрели в ночное небо.
Из одежды на Одо были лишь потрёпанные коричневые шаровары с высокой посадкой, туго затянутые на уровне пупка. Через его плечо был перекинут толстый ремень, который удерживал за его спиной небольшую самодельную сумку с парой десятков карманов. На руки Одо по локоть были одеты ржавые железные механические перчатки, делающие силуэт конечностей гораздо больше, а на голову натянуты большие авиаторские очки.
Одо смотрел на луны с восхищением. Никогда прежде он не видел такого многообразия света, льющегося на него с высока. Ведь раньше над ним всё время сияла одна холодная голубая луна и одно оранжевое тёплое солнце. Алый, синий и фиолетовый цвета перемешивались на небе, создавая самые причудливые переливы.
Вдруг мальчик сделал незначительное движение руками, чтобы освободить их от металла. Протезы со скрипом раздвинулись и безжизненно упали на песок. Одо достал из кармана полупрозрачный белый камешек. Он резко перевёл взгляд на него и начал переминать в руках загадочный предмет.
– А может это и есть тот знак, о котором говорила мама? – спросил Одо сам у себя, переведя глаза снова в небо. – И нам пора уходить отсюда?
Небо никак не ответило на его вопрос, а лишь продолжало сиять для своей публики.
