Читать Нирвана с привкусом яда (сборник) - Анна Данилова

Кемер, июль 2005 г.

Нельзя сказать, что вдовство не шло ей. Она прекрасно смотрелась в облегающих фигуру черных платьях, кружевных черных шалях, а ее чуть рассеянный, с оттенком трагичности взгляд даже притягивал к себе вьющихся вокруг ее скромной личности и нескромного счета в банке мужчин. Изящная, с полной грудью, высокой шеей и тонкой талией, она представляла интерес для потенциальных мужей или просто любовников. Но Аллу Дворкину в ее молодом вдовстве сейчас устроило бы единственное – побыть немного одной, привыкнуть к мысли, что ее мужа, Натана Дворкина, нет, что он умер из-за огромного тромба, оторвавшегося от стенки сосуда и застрявшего где-то в области жаждущего крови сердца… Поэтому сразу после похорон Натана, всю ночь проговорив с родным братом покойного мужа Григорием и поручив ему вести все дела компании, которую прежде возглавлял Натан, и успокоившись, что все свои проблемы она чисто по-женски взвалила на покатые, но еще мощные плечи Гриши, Алла из Москвы вылетела в Кемер. Поселилась в небольшом отеле на берегу Средиземного моря и целых две недели плескалась в теплой голубой воде, валялась на оранжевых матрацах под яркими полотняными зонтами, пила красное вино и свежий апельсиновый сок, ела жареную рыбу и много спала, не подпуская к себе ни одного положившего на нее глаз классического, с тривиальным набором знаков внимания и желаний, туриста. Ей на самом деле хотелось покоя. Слишком уж неожиданно умер Натан, его смерть заставила ее оглянуться назад, чтобы понять, что брак с этим чудесным и добрым человеком оторвал ее от прежней жизни, как отрезал, вырвал ее с корнем из провинциальной саратовской скуки, от друзей, подруг, любовников, родственников… Пять лет райской жизни с мужчиной, заменившим, без преувеличения, целый мир, усыпив в ней природную осмотрительность, предприимчивость, деловитость, превратили ее в неисправимую лентяйку и успели привить цинизм. Она перестала бояться завтрашнего дня, поскольку знала, что Натан все оплатит, за все ответит, все устроит и все простит. И вдруг его не стало. Словно стена ее спальни, где она, голая, лежала все пять лет и предавалась мечтам и самым невообразимым фантазиям, вдруг исчезла и все увидели ее уязвимость, открытость, неподготовленность к самостоятельной жизни.