Читать Ирония на два голоса - Павел Шарпп

Я поднимаюсь по трапу в самолет и занимаю место у окна. Всегда предпочитаю лететь, глядя через окно на землю и облака. Это порождает внутренние диалоги и потоки мышления. Одни мысли плавно скользят по курсу, другие внезапно исчезают, а потом снова атакуют мой мозг. Иногда они приносят душевное тепло, а временами пугливо вздрагивают, будто их препарируют бритвой Оккама. Главное, чего не хотелось бы утратить, как загар после отпуска, – это особый юмор, который я по случаю приобрел в Англии. Когда мне предстояло впервые ступить на британскую землю, я испытывал любопытство. Мне казалось, произойдет нечто феноменальное, проявятся уникальные явления природы, земли – что-нибудь невероятное. А произошло все обыденно. Я увидел себя как бы из космоса. По теории нейрофизиологов у нас есть «нейроны места», которые переключают картинку для того, кто «сидит внутри и смотрит на экран». Нейронные навигаторы раздают сигналы по сети и формируют представление о месте пребывания. Когда человек перемещается в пространстве, они переставляют реперные отметки на виртуальной карте. Вот представление – «я на материке», а вот – «я в островном государстве». В результате мне удается мысленно рассматривать все, что случилось со мной от рождения до момента, который мы называем «сейчас».

В раскаленном камине родильной палаты показывали свой нрав березовые поленья. Языки пламени плясали в азарте, благодаря которому на них можно смотреть бесконечно. Огонь в печи привлекал меня, как первобытного человечка. Это завораживало, но те, кто рожал или рождался в палате, были сосредоточены на ином. Я как будто впервые явился на этот свет и воспринимал все с наивным любопытством. Философствовать я еще не умел, просто переводил взгляд с огненного камина на зарисованные морозом окна. Вот тут-то и произошло нечто удивительное… В моей голове с явственной иронией какой-то голос хмыкнул: «Хм-м…»

Этот внутренний голос (ВГ) прозвучал самоуверенно, даже вызывающе. Я почувствовал, что дохнуло чем-то нечеловеческим, одновременно далеким и парадоксально близким. Некто внутри хотел общаться, но не знал, как и с кем. Еще мерещилось, что знакомство с ним возникло давно, даже раньше сложной эволюции в утробе матери. Смысл высказываний ВГ я сразу стал понимать, поскольку он изъяснялся без путаницы слов, только междометиями. Нельзя сказать, что мне нравились его хриплые реплики, но они складывались в понятные ребенку комбинации. Видимо, благодаря давнему знакомству высказывания ВГ казались мне ближе и роднее, чем сюсюканья взрослых.