У шерифа Докена выдалось просто ужасное, отвратительное утро. Впрочем, как и у всего полицейского участка, которому выпала неудача быть сменой в ночь с 3 на 4 ноября 2013 года.
Перед ними сидела очень странная девушка. Ее волосы – очевидно, некогда рыжие, но сейчас совершенно спутанная и испачканные в жидкой грязи, комьями сползали по плечам. Загнанный взгляд снизу вверх наблюдал за ними, руки скрещены на груди. Футболка порвана.
Первое, что Докен, как и следовало, подумал – что беднягу изнасиловали, но она категорически это отвергла. Мотанием головы. Ответа он так и не добился.
Уже через пару минут шерифу пришлось понять, что девушка не напугана, как ему показалось сразу – она напряжена. Ровно настолько, словно готова вскочить и ринуться куда угодно в любой момент. Она постоянно оглядывала все углы, даже которые уже осмотрела – а заканчивая, принималась по новой.
– Что ты ищешь? – уточнил он.
Но девушка не ответила.
– С ней не в порядке – сообщил ему помощник, запивая кофе.
– Спасибо, умник – огрызнулся Докен – а то я не понял.
Девушка нисколько не хотела им помогать что-либо понять. Она молчала.
– Что с тобой случилось? – повторил шериф уже раз в десятый.
Молчание.
– Где твои родители?
Молчание.
– Ты попала в беду?
Молчание.
Этот взгляд зеленых глаз начинал его нервировать. Под его пристальным наблюдением шерифу становилось неспокойной и неуютно. Потому он прекратил задавать вопросы, чтобы девушка вновь начала оглядывать углы.
– Где вы ее подобрали? – обратился он к Робу, что вместе с напарником пил кофе. Судя по его жиже – он добавил сливки. Слабак.
– Она сидела на дороге.
– Просто сидела, черт возьми?
– Просто сидела – раздраженно кивнул Роб – и смотрела перед собой. Она даже не отреагировала на нас, мы словно мешок с картошкой в машину грузили.
– За ней кто-то гнался?
– Когда кто-то гонится, ты сидишь на долбанной обочине, Билл?
– Следи за языком – разозлился Докен – я все еще твой начальник.
На деле ему было плевать, кто чей начальник. Просто его бесило, что его выдрали в три часа ночи, а он ничего толком не мог понять. То же самое он мог наблюдать и утром. Но в подобных делах имело большую важность время.
– Люди, у которых все о’кей, не сидят на обочине за городом в три часа ночи – заявил он – почему она вся в грязи?
– Не знаю. Рядом нигде не было грязи.
