Читать Триада - Алиса Гольц

Звезда ещё не успела растаять в сиреневом рассвете, как на горизонте появился невидимый корабль. Невидимый для тех, кто не знаком с флотом Аргваллиса. Он нёсся, будто громадная рыба по волнам, пока капитан не скомандовал:

– Сложить зеркала!

И тогда зеркальная чешуя, движимая механизмом, поползла в стороны, закрутилась, сложилась и спряталась, оголяя белый корпус и золотую корму в форме сияющей звезды. Стеклянная крыша без мачт и парусов заблестела в первых лучах солнца, а горы на окнах раздул жаркий ветер Эллатоса.

Верхний ярус корабля сплошь покрывало стекло, и в этой огромной беседке, где теперь сверкали рассветные лучи, находились только два человека в убранстве ковров, резьбы и белоснежных колонн. Они сидели рядом в бархатных креслах у самого окна, и смотрели, как приближается берег, фонарь маяка, как небеса из сиреневых становятся розовыми, и движутся по ним позолоченные солнцем облака.

Один из сидящих в креслах, золотовласый юноша с глазами-искрами, вдруг положил ладони на подоконник и тихо запел, глядя на приближающиеся холмы:

– На горных склонах, на туманных берегах

  Средь золота, цветов и ароматов

  Родное сердцу что-то тихо напевав

  Искал я путь, куда идя – не знаю…

Его спутник в капюшоне опустил голову.

– Мы скоро вернёмся, Орвель. – сказал он, и в голосе этом была улыбка.

– Но знаю, что, куда бы ни пришёл

  Здесь всё моё – от берега до края,

  От крохотного самого окна

  До свода, в небесах что утопает.

  Мне дорога здесь каждая дорога

  И каждый след, оставленный в грязи

  И пусть его оставил кто – не знаю,

  Такой же след оставлю я вблизи.

Человек в капюшоне присоединился, и голоса перемешались в чудесной мелодии.

– И пусть всему посчитаны мгновенья,

  И скажут пусть, что для всего свой час

  Аргваллис не предаст никто забвенью,

  Ведь продолжение он каждого из нас.

Пение стихло.

– Почему ты никогда не пел со мной? – спросил Орвель, развернувшись в кресле.

– Музыка – твоя стезя, друг мой. Мне в ней с тобой не соперничать.

– Не хвали меня! – рассмеялся Орвель, и весёлые морщинки заиграли на лице. – А то буду довольствоваться старым, а нового никогда не напишу.

Человек в капюшоне поднялся, прислонился к стеклу и удержал развевающуюся занавеску.

– Напишешь. – сказал он. – Не тоскуй, мы здесь на три дня.

– Я уже тоскую.

– Зато твои предки будут рады, что ты снова ступил на берег родины.