Читать Бусидо. Кодекс чести самурая - Инадзо Нитобэ

Петляет путь среди неровных скал,

И тот, кто на пути, не видит цели

И узкую тропу готов уж потерять.

Но тот, кто из долины взглянет,

Увидит ясную, понятную дорогу

От основанья вверх, до гребня гор.

Но что за щели и овраги

Прорезали распаханную землю

Со всех сторон, куда ни кинешь взгляд?

Быть может, те овраги суть мираж

И видимость для тренировки глаза,

Чтоб человека вере научить.

Роберт Браунинг

«Апология епископа Блуграма», 1855[1]

© Комаринец А. А., перевод, 2020

© ООО «Яуза-каталог», 2021

Существуют, если можно так выразиться, три могущественных духа, которые, носясь временами над поверхностью вод, придали преобладающий импульс нравственному чувству и энергиям человечества. Это духи свободы, религии и чести.

Генри Галлам

«Взгляд на состояние Европы в средние века», 1818

Рыцарство – сама поэзия жизни.

Фридрих Шлегель

«Философия истории», 1829

Около десяти лет назад, когда я провел несколько дней в гостеприимном доме одного известного бельгийского юриста, незабвенного месье де Лавелей, во время одной долгой прогулки у нас зашел разговор о религии. «Не хотите же вы сказать, – спросил уважаемый профессор, – что в ваших школах не преподают религию?» Услышав мой отрицательный ответ, он изумленно замер и тоном, который мне нелегко будет забыть, повторил: «Не преподают Религию! Как же тогда вы воспитываете нравственность?» В тот момент его вопрос меня обескуражил. У меня не нашлось на него ответа, поскольку нравственные заповеди, которые я усвоил в детстве, не преподавались в школе, и, лишь попытавшись понять, из чего сложились мои представления о добре и зле, я понял, что впитал их с бусидо.

К написанию этой скромной книги меня подтолкнули частые вопросы, которые задавала мне жена, о том, почему в Японии такие взгляды на жизнь и обычаи.

Пытаясь ответить мсье де Лавелейю и удовлетворить любопытство моей жены, я пришел к выводу, что без понимания эпохи феодализма и бусидо нравственные принципы современной Японии так и останутся тайной за семью печатями.

Воспользовавшись вынужденным бездельем по причине затяжной болезни, я систематизировал некоторые ответы на вопросы, возникавшие в разговорах в семейном кругу. Эти ответы я получил от родных еще ребенком, в те времена, когда Япония еще была феодальной.

После трудов Лафкадио Херна[2]