Читать Последняя расхлябанность. Манифест дада и тридцать три уголовных рассказа - Вальтер Сернер

1° Вокруг огненного шара носится ком нечистот, на котором продают дамские шёлковые чулки и ценят Гогенов. Поистине прискорбный аспект, который, правда, немного разнится: шёлковые чулки постижимы, Гогены – нет. (Только вообразить Бернгейма как авторитетного биолога.) Тысяча скучнейших предписаний мелкомозглых растафари, чьи эрегирующие буржуазные указующие персты преподносят нам литературные отделы газет (вот уж пастозные ссаки!), чтобы приманить денежные ручейки, учинили такое запустение, которое до некоторых дам не дошло и по сей день. (Три минуты на размышление о психозе плохо ухоженной оптики; клинический симптом, первичное: недооценка дамских шёлковых чулок; вторичное: затруднения пищеварения.)

2° Чем мог заняться первый мозг, угодивший на глобус? Наверное, удивлялся своему присутствию и недоумевал, что делать с собой и с грязью под ногами. Между тем, к мозгу привыкли и считают его таким пустяком, что даже не игнорируют, сделали из себя растафари (в самом низу: тёмный поляк; в самом верху: ну, разве что председатель судебной коллегии), а из столь не по чину любимой природы – кулисы для поистине неслабой пьесы. Этот несомненно не столь героический выход из всё ещё недооценённой дилеммы хоть и лишился привлекательности окончательно с тех пор, как стал наперёд обозрим (как же глупо личное дерзновение!), но именно поэтому оказался столь подходящим для известных процедур.

3° Даже машинисту паровоза хотя бы раз в году приходит в голову мысль, что его отношения с локомотивом отнюдь не принудительные и что о своей супруге он знает не намного больше, чем после той тёплой ночи в роще. (Назови я Ла Виллет или Терезин Луг, картина была бы слишком иллюзорной; подсказка для диссер-тёток: «О топографической анатомии, психической вентиляции и иже с ними».) В отеле «Ронсере» или на Пикадилли уже случается наоборот: становится чертовски непонятно, с чего это ты вдруг таращишься на собственную руку или насвистываешь трели, слышишь свои почёсывания и жуёшь слюни. Этому, казалось бы, столь мирному примеру ближе всего возможность того, что разъедающее чувство скуки подтянется до мысли об её причинах. Этот милый момент и организует головореза (ах, какой он душка!), который творит свои бесчинства как пророк, художник, анархист, государственный деятель и т. д., короче, как растафари.