Читать Мама для выброшенного ребенка - Анастасия Васильева

– Ай, черт! – ноги разъезжаются по натоптанной прохожими дорожке, и я нелепо машу руками, пытаясь поймать равновесие и не упасть на лед. Только чудом удается не грохнуться со всего размаха, но моя потрепанная сумка слетает с плеча и конспекты с докладом в дешевой пластиковой папке веером разлетаются по тротуару.

И без того паршивое настроение стремится к отметке абсолютного нуля. Ругаясь под нос, я осторожно семеню к вещам и быстро собираю их. Не хватало еще чтобы доклад, который я делала нашему вредному преподавателю по философии, чтобы он допустил меня до экзамена, разлетелся по всей улице. Быстро сцапав последнюю тетрадку, кое-как отряхиваю их от соли и песка и с тоской смотрю на грязные руки. Что за неудачное утро…

Покопавшись в сумке, выуживаю из нее упаковку влажных салфеток, но тут сквозь шуршание упаковки до меня доносится тихий детский плач. Он звучит так неожиданно посреди темной безлюдной улицы, что я застываю и быстро оглядываюсь вокруг. Ни одного прохожего нет, не говоря уже о мамочке с ребенком. Показалось?

Растерянно оглядевшись еще раз, принимаюсь вытирать грязные пальцы. Если я опоздаю к Игорю Эдуардовичу хотя бы на пару минут, он вообще принимать доклад откажется, а я и так задержалась. Почти бегом подлетаю к мусорному контейнеру, чтобы выбросить использованные салфетки и помчаться дальше, как плач раздается снова. Вот только уже гораздо ближе! И он как будто… затихает опять?

Кажется, от недосыпа после сессии у меня начались слуховые галлюцинации. Меня пугали, конечно, что на первом курсе бывает очень тяжело, но ведь не настолько…

Но жалобный писк раздается снова. Звук идет откуда-то со стороны мусорок. Сердце сжимается. Неужели котенка выкинули? Бедняжка, сейчас же холодно, замерз, наверное, вот и мяукает… а мне его даже взять нельзя – стоит домой принести, как хозяйка квартиры меня вместе с котиком на улицу выставит, даже вещи собрать не даст.

Не успеваю сделать и шага, чтобы вытащить котенка и хотя бы в ближайший подъезд занести отогреться, как писк превращается в надрывный плач.

Все мое нутро вздрагивает и рвется вперед, я даже понять толком ничего не успеваю, как оказываюсь у мусорки. Заглядываю внутрь и каменею: внизу, на ворохе каких-то бутылок и бог знает чего еще, лежит ребенок. Малышу на вид всего месяцев шесть, он закутан в какие-то обмотки тряпок, щечки покраснели от мороза.