Читать (Не)настоящий парень - Амалия Март

Это была по-настоящему плохая идея.

Я понимала это и тогда, когда подруга первый раз ее озвучила, понимала, когда она подставляла к моей голове д̶у̶л̶о телефон и понимаю сейчас, смотря на парня перед собой.

Я настолько отчаялась?

– Итак, Ида. Предоплата – 50%, – звучит низкий мужской голос, прерывая мои бессовестные разглядывания. – В случае положительного результата – по окончанию дела оплачивается вторая часть, в случае недостижения желаемого эффекта – предоплата не возвращается. Весь реквизит оплачивается отдельно, как статья "сопутствующие расходы". Перед тем как начнем, заполни техзадание, чтобы я понимал объем работы.

Вова пододвигает мне лист бумаги и ручку. Перевожу ошарашенный взгляд с его длинных пальцев на лицо, прикрытое черными очками даже в полумраке кафе. Как все серьезно. Мне нужен просто парень. Парень на каникулы, чтобы пережить приезд родни и выжить под напором маминого прессинга. Чтобы был фактор, способный убедить родню, что я пустила здесь корни, вернуться на их плантацию ужасов не могу и вообще… крепостное право отменили, рабов не завезли. Надо было рожать больше детей, чтоб потом не стенать, что рук не хватает. Или я не имею право не жить их мечтой?

Но даже тут – техзадание, предоплата и вообще, он слишком красив, никто не поверит.

Снова кидаю взгляд на бумажку перед собой: табличка, пункты, дата, подпись.

Боже, это была плохая идея, очень плохая. Дурацкая. Дебильная. Крик отчаянной одиночки.

С громким скрежетом отодвигаю стул и, бормоча что-то несуразное в виде потока несвязных слов "спасибо", "ошибка", "я как-нибудь сама", выбираюсь из-за стола. Поясная сумка застревает между бедром и столешницей, и я отчаянно тяну ее до треска ручки, заливаюсь краской и снова бормочу, словно сама себе: как неудобно, вечно я… простите, мне пора.

Даже не поднимая глаз, я ощущаю этот взгляд из-за очков. Наверняка насмешливый, вон, как развалился в кресле, постукивая пальцами по губам. Красивый, зараза. Чересчур.

На Курта Кобейна похож. Лощеная версия двадцать первого века.

А тут ещё телефон начинает трезвонить в сумке. Это точно мама, больше некому. Последнюю неделю она бомбит, не переставая, по три раза в день и каждый раз начиная со слов: а твоя сестра… Словно то, что она решила третьего рожать, пока я тут наслаждаюсь свободной жизнью, убедит меня в собственной несостоятельности.